История второй женитьбы Ивана III в начале 70-х годов 15 века двигалась к благополучному завершению. 30 ноября 1472 года царская невеста Зоя Палеолог, объехав всю Европу и вступив наконец на русскую землю, оставила позади Новгород и с богатыми дарами двинулась к Москве.
А в столице поднялась тревога. Гонцы донесли из Пскова и Новгорода Ивану III, что впереди профессии несут католическое распятие, что означало покровительство католической церкви над невестой. Но на русской земле это было воспринято как утверждение Зоей своего католического вероисповедания в противовес православному. Узнав об этом от царя, митрополит Филипп в гневе объявил ультиматум: если католический крест внесут в Москву, то он, патриарх, из поруганного города навсегда уйдет.
Чтобы разобраться в ситуации, царь послал боярина Федора Хромого навстречу кортежу объявить, что католический крест, крыж, вносить в Москву нельзя. Когда епископ Бонумбре попытался возразить, боярин попросту вырвал из его рук огромный хрустальный крыж и велел его спрятать.
Дальнейшая судьба этого хрустального распятия интересна. Оно было так надежно спрятано слугами боярина Федора Хромого, что нашли его только через несколько веков, когда подробности этой истории были забыты.
Крест доставили в Успенский собор в Москве, а там, убедившись в древности реликвии, сочли, что этим крестом в Херсонесе был крещен сам святитель князь Владимир. Дожила эта легенда до 18 века, когда были изучены летописные сказания.
Вся эта неприятная сцена с распятием очень многое изменила в настроении католической свиты. Особенно принимая во внимание, что сама Зоя и не попыталась защитить епископа. И если учесть, что еще во Пскове она заставила его облобызать православные святыни во храме, всем стала понятна ее позиция.
Смущенный и притихший епископ даже потом в Москве отказался от диспута с православным книжником Никитой Поповичем, хотя явно собирался поначалу поразить варварскую Москву своей ученостью и красноречием.
Итак, Зоя прибыла в Москву 12 ноября 1472 года.
По-видимому, в этот же самый день встретивший ее митрополит Филипп тотчас ее и окрестил в православную веру, дав ей имя Софья.
Окрещенную невесту митрополит повел в покои великой княгини-матери Марии Ярославны, и там впервые увиделись воочию Иван III и Софья Палеолог. Тут же состоялось повторное обручение – уже «в реале», без посредника. Жених и невеста обменялись платками и кольцами.
А дальше события развивались не по обычному сценарию. Со времен Ивана Калиты установился следующий порядок. Царская невеста должна была как минимум неделю перед свадьбой прожить в доме будущей свекрови. Первая жена Ивана III, Мария Тверская, например, была взята в дом Марии Ярославны совсем девочкой и прожила с будущей свекровью несколько лет.
За это время невестка и свекровь должны были присмотреться друг к другу. Будущая супруга должна была многому научиться, привыкнуть к новой семье, да и к будущему мужу, с которым она встречалась пока только в присутствии княгини-матери.
А с Софьей Палеолог все было иначе. Только что, в самый день приезда, обрученные жених и невеста тотчас отправились в Успенский собор и были обвенчаны. Возможно, Софью и удивила такая поспешность, но спорить она не стала.
Историков давно занимал вопрос, в связи с чем в этот раз отступили от традиции.
Есть версия, что произошло это, чтобы как можно быстрее убрать различия в статусе жениха и невесты.
Фактически Иван III еще не был царем, он носил титул великого князя московского, хотя был государем всей объединенной им Руси. А Софья была царевной, племянницей истинного царя, венчавшегося на царство в Византии. Для Руси такое различие в статусе значило слишком много. Великий князь мог быть только вассалом царевны и в общении с ней оказывать должные почести. Чтобы поскорее снять эту разницу в статусах и не ронять своего государева достоинства, он и поспешил с венчанием.
Так византийская бесприданница Зоя Палеолог стала русской царицей Софьей.
Продолжение цикла: Софья Палеолог в Московском Кремле