Архив рубрики: Слагаемые стиха

Секстина — средневековое кружево

 

Средневековые крестоносцы, потешив себя в боях с иноверцами-мусульманами, привезли из походов множество полезных вещей: преклонение перед женской красотой, привычку мыть руки перед едой и… рифму. Рифму как созвучие гласных конечных слов в поэтических строках. Читать далее Секстина — средневековое кружево

Стихотворение Марины Цветаевой из цикла «Бессонница»

Тени Серебряного века

В 1923 году в Париже вышел авторский сборник Марины Цветаевой “Психея”. В этот сборник вошел и небольшой цикл “Бессонница”. 

Перед нами одно из стихотворений этого цикла.

Марина Цветаева. Из цикла «Бессонница».

В огромном городе моем – ночь.

Из дома сонного иду – прочь.

И люди думают: жена, дочь, –

А я запомнила одно: ночь.

 

Июльский ветер мне метет – путь,

И где-то музыка в окне – чуть.

Ах, нынче ветру до зари – дуть

Сквозь стенки тонкие грудú – в грудь.

 

Есть черный тополь, и в  окне – свет,

И звон на башне, и в руке – цвет,

И шаг вот этот – никому – вслед,

И тень вот эта, а меня – нет.

 

Огни – как нити золотых бус,

Ночного листика во рту – вкус.

Освободите от дневных уз,

Друзья, поймите, что я вам – снюсь.

17 июля 1916г.

 

Сначала кое-что о Марине Цветаевой. Да, поэты-лирики творят свои произведения из собственных душ. Таков их крест — бесконечно обнажать читателю свое Я, как самому близкому человеку. Большинство лириков из вполне понятного чувства самосохранения прячут свое Я за образом лирического героя — а Марина Цветаева не пряталась. Поэтому вся ее поэзия — открытая рана.

Она такой родилась и в этом выросла. Родилась в семье, где ее окружали книги отца, филолога и искусствоведа, и всегда звучала музыка. Мать, пианистка, ученица Николая Рубинштейна, хотела видеть дочь музыкантом, и Марина Цветаева в семь лет начала учиться в Музыкальном Общедоступном училище В. Ю. Зограф-Плаксиной по классу фортепиано. А писать стихи Марина начала с шести лет — на русском, французском и немецком языках. Так сложились в ней с детства и ритмическое богатство музыки, и смысловая многозначность стиха.

А что с бессонницей? 

В 1921 году она записала в свою тетрадь:

 “Есть особая порода снов, я бы сказала – максимум дозволенной во сне – жизни… Не сон о человеке, а сам он… От сна – только закрытые глаза… Я не сновидящий, у меня – зоркий сон. И сны так вижу – всеми пятью чувствами”. Здесь обратите внимание на эти авторские, вопреки правилам синтаксиса, тире. Мы к этому еще вернемся.

А позже в 1923 году Марина Цветаева в письме отвечает на вопрос о понятии бессонницы в этом стихотворении таким образом:

“Вы говорите…: бдение, как волевое, и бессонница, как страдательное (стихийное). Люди знают: спать (на то и ночь!), иногда: не спать (голова болит, заботы) – но бдить… Бдение как потребность, стихия Бессонницы, прошедшая по руслу бдения… вот мой ответ”.

То есть, сплелись в этом стихотворении и желание не спать, и страдание от этого креста.

Тяжелый крест достался Марине Цветаевой — обостренность чувств. Не только сны видит она всеми пятью чувствами — она и стихи так пишет. Поэтому тесно ей в словах своих стихов, так же как тесно ей самой в материальной оболочке. Слишком много поместилось Марины Цветаевой в этой оболочке.

Четыре катрена пятистопным ямбом — классическая форма. И на каждой строке эта форма рвется. Тягостное напряжение  создают точные рифмы односложных слов, каждый катрен — монорим. В первом катрене это напряжение сразу доведено до предела повтором рифмы “ночь”. Рифма-то повторилась, а смысл слова иной.

В первой строке констатация факта — место действия, время действия: “В огромном городе моем – ночь”

В конце катрена ночь наполнилась иным смыслом: “И люди думают: жена, дочь /А я запомнила одно: ночь”. Двоеточия, как знаки синтаксического параллелизма, и рифма связали родственные понятия и ночь. Одно заменилось другим.

Между первой и последней строкой катрена и уход из сонного дома, и освобождение от связей, долгов, обязанностей, пусть “люди думают”, что хотят. Поэт вышел на свободу и раскрыл себя для всех ощущений.

А дальше — свобода этих ощущений. Ветер, которому дуть до зари  Сквозь стенки тонкие грудú – в грудь. Это обостренное осязание. А что такое “в руке — цвет”. Цветок? Или осязание визуального — цвета?

Есть резко контрастное зрение: черный тополь и свет в окне

Есть “звон на башне” и “музыка в окне” — слух.

Есть ночной листик во рту — вкус.

Это смыслы, переданные словами. Но слов Марине Цветаевой мало. И появляются графические смыслы: тире почти в каждой строке. Тире как смысловая пауза, бездна между реальным миром и сонным-бессонным миром ощущений.

Лишь в одной строке нет тире, и это важно. 

Освободите от дневных уз

Лишь на миг поэт протянул руку к друзьям с мольбой порвать тягостные связи и отпустить на свободу. И в заключительной строке тире вернулось, как захлопнувшаяся дверь в мир поэта: “снюсь”.

И есть гипнотический ритм, ломающий классический ямб. В каждой строке яркое сочетание пиррихия (трех безударных слогов) и спондея (двух ударных слогов): В огромном городе моемночь.

И здесь тире в каждой строке играет иную роль, прячет под собой паузу, неслышную ноту. Ритм, подчеркнутый с помощью тире, создал мелодию, воспринимаемую не слухом, а неким иным инструментом, подаренным читателю Цветаевой.

А для привычного слуха отчетливо выстроенная аллитерация. Финальные слова каждой строки диктуют звуковой фон всего катрена. 

В первом катрене Ночь/прочь/дочь/ночь. И в каждой строке мы видим сплошные “о”. И даже безударные визуально воспринимаются, как “о”. Гулкий голос ночи. Такой гулкий, что финальные слова приглушают этот гул шипящим “ч”: Ночь/прочь/дочь/ночь.

Во втором катрене солирующий звук “У”: путь/чуть/дуть/в грудь. И в четырех строках хозяйничает ветер: он почему-то и дует всю июльскую ночь, и приносить откуда-то звуки музыки, и пронизывает героиню сквозь все материальные преграды тела.

В третьем катрене в финальных словах появляется бесплотное “е”. Пробрался ветер из второго катрена, и растаяло все материальное в облике героини. Остались только ощущения и восприятия. Потому и естественным кажется “цвет”, а не цветок в руке героини.

Особое внимание двум последним строкам этого катрена. Много сейчас принято говорить о стоп-словах, о словесном мусоре, от которого следует в поэзии избавляться, в частности ненужные местоимения и частицы. А Цветаева настойчиво указывает нам “вот этот” шаг, “вот эта” тень. Тут и возникшая вдруг потребность очнуться, вернуться в материальное. Тут и звуковой образ шагов повторяющимся “т”. И в конце пугающее осознание своего небытия на фоне этих звучащих шагов: “а меня – нет”.

А в последнем катрене звуковая картина самая интересная. Финальными словами задан звук “у”: бус/вкус/уз/снюсь. Но весь катрен в целом построен на ударном “и”: огни /нити /листика /освободите /поймите. Максимально истончилась связь героини с реальностью, ушла в еле слышное “и”. Эта чуть слышимость подчеркнута и глухими звуками “с” на концах строк. Уходит героиня из этого мира.

Здесь речь идет об уходе в сон? Или же в небытие? Куда должны друзья отпустить героиню? 

Марина Цветаева не хочет дать нам прямой ответ.

 

 

Что такое «онегинская строфа»?

Слагаемые стиха

Ответ вроде как прост — содержится в самом вопросе. Это поэтическая форма, использованная в романе А.С. Пушкина “Евгений Онегин”. Но и в вопросе, и в ответе непонятность. Что такого особенного в этой поэтической форме? За какие заслуги дали ей особое название по имени главного героя? Читать далее Что такое «онегинская строфа»?

Вечно юный сонет

Слагаемые стиха

Старинный стихотворный жанр, родившийся в средневековье, как и рондо, триолет,канцона, баллата и другие архаичные жанры. И точно так же истоки его в народной песне, потому что не существовало поэзии без музыки. По-видимому, твердые формы средневековой поэзии и были связаны с определенным музыкальным ритмом, с определенной мелодией, для каждого жанра своей.  А поэтам оставалось только создать свои слова к определенной мелодии. Читать далее Вечно юный сонет

Газель как стихотворная форма

Слагаемые стиха

Европа во времена крестовых походов открыла для себя восточную поэзию и принесла в литературу ритм, рожденный созвучиями, то есть рифму.

Сегодня мы поговорим об еще одной красивой восточной форме стиха. И опять-таки в связи с новой волной интереса Европы к восточной культуре – гораздо более поздней волне – начала 19 века.00

И волна эта связана с новой культурной эпохой – романтизмом. Читать далее Газель как стихотворная форма

Лимерик — это что? Это где? Это как?

Слагаемые стиха

Этому странному поэтическому жанру дал имя ирландский город Лимерик. Вообще, взаимоотношения Англии и Ирландии — эта особая сложная история. Англосаксам, пришедшим на остров Британию в V веке пришлось туго. В течение трех веков они отвоевывали земли у коренного населения, кельтов, предков современных ирландцев, шотландцев и валлийцев. Пришедшим в XI веке норманнам тоже было несладко. Шотландцы и ирландцы оказались сильными противниками. Читать далее Лимерик — это что? Это где? Это как?

Каллиграмма, он же графический стих, он же фигурный стих

Слагаемые стиха

Такое возможно? А зачем?

Два вопроса, которые неизбежно преследуют неискушенного читателя, впервые столкнувшегося с такой формой стиха. А такое бывает? А это все зачем?

Создавать стих с соблюдением всех канонов стихосложения: рифмы, метра, ритма. Всего, кроме количества слогов в строке. Оно подчинено графическому рисунку стиха. Да при этом еще и о содержании надо позаботиться?

И зачем нужны эти фокусы? Читать далее Каллиграмма, он же графический стих, он же фигурный стих

Поэзия в кружеве рондо

Слагаемые стиха

Когда-то древнему человеку, для того чтобы впасть в священное медитативное состояние, было достаточно ритма, из которого родилась музыка.  Музыка притянула к себе и слова, которые хотелось спеть. Так из лона музыки родилась поэзия,  и долгое время не существовала без музыкального фона.

Русская  литературная поэзия не знала этого долгого периода взрастания из музыкальной, песенной формы. Русская песня была всегда, но существовала вне литературы. А литературная поэзия пришла к нам в конце 17 века из польской культуры в виде силлабических виршей. Пришла как уже сложившийся текстовой вариант литературы. Читать далее Поэзия в кружеве рондо

Триолет — ветерок Средневековья

Слагаемые стиха

Есть что-то мистическое в феномене внезапного появления европейской средневековой литературы в ХI веке. Такое впечатление складывается, что вот она, глухая темная яма с 4 по 12 век, восемь веков, 800 лет, от которых осталось слишком мало следов. А все, что осталось, известно только узким специалистам, религиоведам.

И вдруг в 12 веке Европа вдруг запела: трубадуры, труверы, миннезингеры. А дальше явились миру рыцарские романы, которыми зачитывался Дон Кихот. Читать далее Триолет — ветерок Средневековья

Секреты поэтического синквейна

Слагаемые стиха

Странное явление. Мутант, рожденный культурой японской, одухотворяющей весь видимый и ощущаемый мир, и культурой западной, дробящей все на хорошо пережевываемые кусочки.

Немудрено, что популярной поэтической формой это явление не стало. Читать далее Секреты поэтического синквейна