В наше время этот журнал, провальная попытка двадцатилетнего Николая Гумилева, является библиографической редкостью. Сохранившиеся экземпляры трех выпусков этого журнала известны наперечет.
Это было время, когда новые журналы, один другого изысканнее, рождались чуть не ежемесячно, и каждый объявлял себя пророком великих истин и новых взглядов на искусство. Это был Серебряный век!
А Гумилев в это время учится в Сорбонне, в Париже, который так и клокочет шедеврами новых гениев и идеями новых гуру.
Идею журнала он вынашивал около года, и наверняка под влиянием своего духовного учителя и наставника Валерия Брюсова, редактирующего журнал «Весы».
С кем начинать новое дело? Конечно, с друзьями, студентами Парижской Школы изящных искусств.
Мстислав Фармаковский, в будущем известный советский искусствовед, историк, художник, археолог, главный хранитель Русского музея, в 1906 в Школе изящных искусств изучал и музейное дело, и прикладные виды искусства.
Александр Божерянов, живописец, график и реставратор, его однокашник, навсегда связал свою жизнь с Парижем и стал в середине века экспертом-консультантом Лувра.
Итак, начинающий литератор и два молодых художника берутся за дело. Прежде всего, конечно, финансовая сторона. Ее берется обеспечить уже неплохо зарабатывающий Фармаковский. Редактор, конечно, Николай Гумилев. Он же собирается публиковать в журнале свои стихи.
А прозу? А прозаиков для журнала не нашлось. Зато энтузиазма у молодого редактора было много.
Первый номер журнала открылся таким обращением, звучащим, как клятва:
Вообще, с наполнением журнала сразу возникли проблемы. Почему-то никто ни в Париже, ни в России, не торопился присылать начинающему редактору свои работы для публикации. Молчанием ответил на просьбу прислать что-нибудь обожаемый Гумилевым Валерий Брюсов. Зачем ему это было?
Удалось однажды Гумилеву соблазнить поэта и переводчика Александра Биска, прославившегося позже своими переводами Р. Рильке. Но поссорились они после первой же публикации. Николай Гумилев почему-то не прислал поэту его авторский экземпляр.
Единственным поэтом, присылавшим регулярно свои стихи, стала … Аня Горенко! Однажды она решилась и прислала Гумилеву, несмотря на ссору, свое стихотворение «На руке его много колец…» И попросила подписать его фамилией Ахматова, девичьей фамилией ее прабабушки. И этот литературный псевдоним прирос к поэтессе навсегда.
А с поисками прозы для журнала проблемы продолжались. Дело закончилось тем, что сам Николай Гумилев стал для своего журнала и поэтом, и прозаиком, и публицистом, публикуясь под разными фамилиями и создавая впечатление солидного штата.
С прозой Гумилеву пришлось трудно. Оказалось, что осваивать ее надо буквально с нуля, как иной язык. То, что живо и ярко воплощалось в поэзии, в прозе выглядело примитивно и вяло. Но Гумилев не сдается. В письме Брюсову от отчитывается о той работе, которой посвящает все свободное время. Изучает классическую прозу, разбирает ее для себя по кирпичику, выискивая ее тайные механизмы.
С первого же выпуска журнала, украшенного репродукциями картин и скульптур друзей художников, редактору становится ясно, что взвалил он на себя пока непосильный груз.
Даже выполнить свои обещания подписчикам журнал не смог. Вместо обещанных шести номеров за три месяца, Николай Гумилев сумел выпустить только три. Да и спонсор Мстислав Фармаковский разочаровался в этом предприятии. И в феврале 1907 года вышел последний третий выпуск журнала.
Продолжение цикла: Н.Гумилев. Выбор
интересно….здорово!….