Палитра нашей речи

Каким образом публицистике удается одновременно управлять сознанием большого количества людей?

Только создав иллюзию личного контакта с каждым.

С помощью каких инструментов эта цель достигается? Прежде всего, конечно, эмоции. Их может быть и много, и очень много, и через край, в зависимости от вкуса автора. Почему? Потому что эмоции — это инструмент личного человеческого общения.

Поэтому лексика может употребляться, как книжная, так и разговорная, экспрессивная вплоть до нецензурной в наше время. И это не всегда из-за некультурности автора. Это может быть точным попаданием в целевую аудиторию, для которой предназначен текст.

Есть у психологов такой интересный метод налаживания контакта с клиентом: подстроиться под его дыхание, скопировать его движения, только, конечно, аккуратно, неназойливо. Это разрушает внутренние барьеры: «мы с тобой одной крови». В данном случае экспрессивная лексика играет именно такую роль.

И конечно, особую роль играет здесь авторское Я. Если в научном стиле речи автор был искусственно обезличен для достижения максимальной объективности, то здесь для авторского Я полное раздолье. И цель опять та же: создать иллюзию человеческого контакта.

А если авторскому Я полное раздолье, то принимается собственное суждение, собственная оценка, которой и доказательства не всегда нужны, достаточно ярких эмоций.

Это и любые формы создания образов. Все, чем сегодня богата художественная литература, когда-то в античном мире было создано специально для публицистики. Эпитеты, метафоры, олицетворения. Главное, дать пищу правому полушарию, чтобы строило, строило, строило образы и включало в эти образы и предлагаемую ему позицию и точку зрения.

В своих высочайших образцах публицистика практически сливается с художественной литературой по яркости создаваемых образов. Таким гениальным публицистом был Салтыков-Щедрин. Творческая судьба его обидна, несправедлива. Мы читаем до сих пор только Господа Головлевы, сказки и Историю одного города. И это вовсе даже не потому, что мы такие невежды. Хотя и этого нельзя у нас отнять.

Салтыков-Щедрин за свою достаточно долгую жизнь написал не меньше, чем Лев Толстой. Но все это практически нечитаемо. Это относилось только к определенному отрезку времени, это ссылка на конкретные, сейчас уже забытые события. И все эти шедевры публицистики читать сейчас приходится, держа в руках исторические справочники.

Сейчас вы услышите отрывок из цикла очерков «За рубежом». Салтыков-Щедрин рассказывает своим читателям, как путешествует по Европе, по Германии, по Франции. И везде, за каждым явлением европейской жизни видит Россию, ее беды и ее боль. Вот казалось бы, зоологический сад в Германии. Что там такого можно увидеть, напоминающего Россию?

Читает Петр Дубинский

Публицистика — это язык глаголов. Они, как мы помним, возбуждают правое полушарие, заставляют его строить образы и принимать решения, даже если факты приведены не особенно убедительные. Левое-то полушарие спит, подавленное активностью правого. И те причинно-следственные цепочки, которые могут подсунуть читателю недобросовестные публицисты, некому проверить на надежность.

Что же с глаголами? Здесь противопоказаны все пассивные, мертвые глагольные формы. Минимум инфинитивов, обходимся без отглагольных существительных. Только яркие, личные формы глаголов.

Но причастия и деепричастия публицистика допускает, они красивы. А правое полушарие любит все красивое и гармоничное.

Следует отметить особую роль риторических приемов.

Риторика — интереснейшая наука. Даже странно, что все основные публицистические приемы были разработаны в Древней Греции задолго до Аристотеля.

Хотите полистаем совершенно ошарашивающие принципы риторики? Один из основоположников риторики Коракс:

Что такое софизм? А это как раз и есть то самое, что мы с вами рассматривали как ложную логическую цепочку с некоторыми звеньями, замаскированными под надежность.
А как понравятся вам открытия другого основоположника высокого искусства риторики Горгия?

• Вероятное важнее истинного

• Малое всегда можно представить великим, а великое малым

• Всегда можно выдать старое за новое и новое за старое

• Для достижения своей цели можно противоречить и самому себе

• Любой серьезный довод можно уничтожить с помощью насмешки

А мы-то думали, что инструменты желтой прессы выдумали в наше время! Ну и ну!

Но не стоит пугаться этих инструментов. Помним, не инструмент страшен, а тот, кто держит его в руках.

Художественная литература с удовольствием заимствовала риторические приемы у публицистики, не имея в виду никакой манипуляции сознанием. Итак, самые распространенные риторические приемы.

Это конечно восклицание, вопрос, обращение, диалог.

Смысл риторического восклицания и обращения понятен. Это все та же иллюзия создания личного контакта, на которую так охотно откликается правое полушария.

Риторический диалог — более изощренный прием с той же функцией. Автор не просто обращается к нам, он еще и придумывает себе виртуального собеседника, который может вступать с ним в дискуссию. Этот прием как будто вовлекает читателя и слушателя в разговор в качестве третьего лица. Вроде и наблюдатель со стороны, но в любую минуту можно вступить в беседу, перебить, высказать свое мнение. Представляете, какой простор для творчества, сколько вариантов участия в этой ситуации!

А.С. Пушкин на основе этого приема создал стихотворение «Журналист, читатель и писатель».

Блестящий публицист Н.Г. Чернышевский использовал этот прием в своем романе «Что делать». Если помните, там с автором все время спорит «проницательный читатель»

Кто из нас любит, когда ему отвечают вопросом на вопрос? Пожалуй, это лучший способ взбесить своего собеседника и одновременно сбить его с толку, уйти невредимым от каверзного вопроса. Стоит только вежливо ответить собеседнику: «Да-а-а? Вы так считаете?..» Что при этом происходит?

Наше левое полушарие — добросовестный работник. Оно делает стойку на любой вопросительный знак в тексте, на любую вопросительную интонацию в разговоре и тут же начинает послушно искать ответ на бессмысленный вопрос.

В публицистике риторические вопросы работают так же. Они занимают левое полушарие бесцельной работой, чтобы правое полушарие воспринимало не факты, а красиво подаваемые эмоции.

А что там у нас с жанрами, которые любит публицистика? Повествование в публицистике возможно? Да, конечно! Публицистика любит говорить о каких-то важных событиях. И что особенно роднит публицистику с художественной литературой, построена публицистика всегда на конфликте. Главное в написание публицистической статьи — найти и ярко представить этот конфликт.

Описание — да, тоже возможно, но максимально яркое, образное и эмоциональное. Ведь оно не существует в публицистике само по себе, красоты ради. Оно обязательно должно работать на главную цель: чему-то научить, к чему-то призвать, куда-то направить.

Вот, к примеру, как описывает М.Е.Салтыков-Щедрин улицы города Берлина в своем цикле очерков «За рубежом»

А рассуждение? А об особенностях рассуждения в публицистике прекрасно сказал нам древнегреческий ритор Горгий: вероятное важнее истинного. Поэтому где-то в логической цепочке обязательно скрываются слабые замаскированные места. Будьте настороже!

Вот такую пародию на рассуждение предлагает нам А.П.Чехов в своем юмористическом рассказе «Письмо к ученому соседу». Это конечно, шутка. Но если полистать некоторые интернетные псевдонаучные сенсации, то можно и призадуматься.

Читает рассказ Петр Дубинский

 

Продолжение цикла: Коварный канцелярит