Медийная личность пушкинской эпохи Фаддей Булгарин

Люди XIX века

Разные есть таланты: кому достался дар слова, кто нашел себя в изобразительных искусствах, а кто-то творит музыку. По-видимому, встречаются и люди с особым врожденным талантом коммуникации. С поразительной ловкостью они просачиваются в любую среду и становятся  в этой среде своими, закадычными. Кое-кто их считает друзьями, кто-то терпит, кто-то на дух не переносит, но не гонит – свой!

Фаддей Венедиктович Булгарин родился 5 июля (по новому стилю) в 1789 году. Старше Пушкина на десять лет. Родом из Минского воеводства Великого Княжества Литовского, потомственный шляхтич.

Да еще и какой шляхтич! Предок Булгарина по матери, Ян Бучинский, оставил в истории Московской Руси недобрую память, как ближайший сподвижник Лжедмитрия I.

Откуда фамилия Булгарин, похожая по форме на русскую? По изысканием самого Фаддея Булгарина, это не фамилия, а родовое прозвище, указывающее на древнеболгарское происхождение. Притом, еще и с албанскими корнями. Полная фамилия отца Скандербег-Булгарин намекает на родство с национальным албанским героем XV века князем Скандербегом.

Отец был неутомимым борцом против «российской тирании» и дал имя сыну в честь великого воина Тадеуша Костюшки. За свою активную антироссийскую деятельность после раздела Речи Посполитой, когда Литовское княжество оказалось в составе России, он был арестован в 1796 году, но отделался легким испугом – в 1797 году был отпущен на свободу. Казалось бы, судьба сына была идти по стопам отца в этой борьбе.

Но в новых условиях под крылом Российской империи потомственному шляхтичу было необходимо получить достойное образование. И Фаддея отдали в Сухопутный шляхетский кадетский корпус в Петербурге.

Годы учения были мукой: неловкий, несмелый, да еще и плохо знающий русский язык, Фаддей постоянно подвергался насмешкам и учился с трудом. Но к концу учебы прижился, вырастив в себе этот самый коммуникативный дар. К тому же, неплохо овладев языком, открыл в себе литературный талант. Следуя моде того времени, стал писать сатиры и басни, забавлять однокашников.

В 1806 году началась его военная карьера, к которой он по своим физическим данным и особым свойствам характера совсем не стремился. Но шляхтич должен быть воином. И Фаддей Булгарин отправляется на войну с Наполеоном в должности корнета  Уланского полка Великого князя Константина. По воспоминаниям его друзей в бой он не рвался, предпочитал работать в конюшне, но однажды в бою под Фридландом был-таки ранен в живот, за что получил орден св.Анны III степени.

Оправившись от ранения и благополучно пережив шведский поход в 1808 году, Булгарин почувствовал себя героем и начал забавляться сатирами на высокое начальство, вплоть до самого Великого князя Константина. Это не сошло с рук незадачливому сатирику, и пришлось ему посидеть в Петропавловской крепости несколько месяцев, а после отправиться с глаз долой в Ямбургский драгунский полк. Но там чужака встретили холодно. За какую-то скандальную интригу он был в 1811 году отстранен от службы в должности поручика.

Лишившись средств к существованию, Фаддей кое-как добрался до Польши.

Внимание! Это 1811 год. По итогам Тильзитского мира Россия находится в союзнических отношениях с Наполеоновской Францией. Но Наполеон как-то ненароком, делая вид, что нечаянно мимо проходил, создает на польской земле собственное войско герцогства Варшавского – пригодится, мол.

И изгнанник российской армии поручик Фаддей Булгарин поступает на службу в это войско. Нет, это в условиях союзнических отношений предательством не является. Тем более, что в 1811 году воевать Булгарину пришлось далеко от России, в Испании.

О том, как воевалось ему у французов и как сложились его отношения с сослуживцами, неизвестно. Но уж, наверно, преподанный ему российской армией урок пошел на пользу.

Но вот и лето 1812 года.

Капитан 8-полка польских улан корпуса маршала Удино, Фаддей Булгарин пересек российскую границу и благополучно повоевал против бывшей родины. Даже, кажется, заработал орден Почетного легиона. Правда, это только со слов самого героя. В остальном он был достаточно скромен, и точных сведений о том, как ему воевалось, нет. Во всяком случае, был на этот раз аккуратен и ранений не получил даже в крупных сражениях 1813 года при Бауцене и под Кульмом. А в 1814 году поспешил сдаться в плен Пруссии, но был выдан России.

Вот не поздоровилось бы Фаддею Булгарину за такие фокусы в двадцатом веке в Советской России.

Что же сделало бесчеловечное русское самодержавие с пленным предателем Булгариным?

На допросе он, конечно, доказал, что поступил на службу к Наполеону в период союзнических отношений, — и потому он не предатель. И его оставили в покое. Разрешили вернуться в Варшаву. И это странно. По российским законам, его, как пленного поляка, воевавшего против русских, должны были направить на службу в казачьи войска. Для того, чтобы почему-либо обойти это закон, требовалось высочайшее повеление.

Что же такое сделал Фаддей Булгарин, чтобы эту милость заслужить? Оставим это в загадках, которых немало в судьбе нашего героя.

Уже в 1816 году он впервые после своих военных приключений прибывает в Петербург, но ненадолго. Уже показательно – не запрещено ему пребывание в Петербурге. Чуть позже молодому поэту Александру Пушкину придется просидеть несколько лет в своем имении Михайловском под надзором полиции только за свои вольные стихи.

Почему ненадолго прибыл Булгарин в 1816 году в Петербург? Возможно, плохо приняли – слишком еще свежи были впечатления военного времени. А может быть, дороговатой оказалась питерская жизнь для человека без должности и определенных занятий.

Как бы то ни было, но из Петербурга Булгарин последовал в Вильну, в имение сего дяди и три года управлял этим имением, укрепляя свое финансовое положение. В это время он серьезно занялся литературой, анонимно публиковал статьи на польском языке в виленских оппозиционно настроенных журналах. Постепенно вошел в круг преподавателей Виленского университета и успел даже стать почетным членом русофобского товарищества «Шубравцев» («Бездельников»).

В 1819 году Фаддей Булгарин опять в Петербурге и полон боевого задора. Авторитет, наработанный в Вильне, открыл ему двери в либеральные круги. Везде, где звучали свободолюбивые речи, наш герой тут же становился своим человеком. Снискав сразу расположение  отца русской прозы, Николая Михайловича Карамзина, он быстро становится другом всех, кто был вхож в дом писателя.

Николай Греч на долгие годы становится его соратником. Рылеев, Кюхельбекер, братья Бестужевы не боятся при нем вести свои свободолюбивые речи. Грибоедов при всей своей замкнутости и строгой избирательности, включает его в узкий круг своих друзей. Правда, ходили слухи, что этой дружбе с Грибоедовым Фаддей Булгарин был обязан своей жене.

Да и молодой, горячий, доверчивый выпускник Лицея Александр Пушкин, еще не провинившийся перед правительством, готов к самым дружеским чувствам.

Заручившись дружбой в самых популярных литературных кругах, Фаддей Булгарин начинает свою издательскую деятельность.

С 1822 по 1824 год он издает журнал истории, статистики и путешествий – «Северный архив». С 1825 года издание этого журнала возобновляется уже теперь совместно с Николаем Гречем. А к этому изданию выходило и приложение «Литературные листки», в которых Булгарин обильно представлял собственное творчество. Но главной приманкой, конечно, были стихи и проза многочисленных друзей, хорошо известных читающей публике: Пушкина, Рылеева, Дельвига, Ф.Глинку, В.Туманского и др.

Активно печатался он до 1825 года и в знаменитом литературном альманахе «Полярная звезда» — детище будущих декабристов. Там были опубликованы небольшие рассказы, статьи, заметки Фаддея Булгарина.

Заметим, как настойчиво наш герой ищет контактов и дружеских связей именно в этой среде. И вспомним ту странную ситуацию, когда воевавший в наполеоновской армии против России Булгарин был легко прощен и никак не наказан русским правительством. На каких же условиях было дано ему прощение?

Но вот и злосчастный день 14 декабря 1825, перевернувший множество судеб.

Практически в каждой семье российской культурной элиты оказался страдалец, вынужденный в течение долгих месяцев оправдываться перед следственной комиссией – не за участие в восстании, нет, за то, что его имя было как-то кем-то упомянуто в связи с этой историей. Это еще в самом лучшем случае.

И тут выясняется, что друга практически всех петербургских декабристов Фаддея Булгарина, следственная комиссия не побеспокоила.

И это несмотря на то, что Булгарина видели на Сенатской площади и слышали его крики «Конституции!»

И несмотря на то, что Булгарин спрятал у себя архивы нескольких людей, причастных к восстанию. В том числе Кондратия Рылеева и Александра Грибоедова.

Но Кондратию Рылееву, который к 1825 году успел сильно поссориться с Булгариным и собирался отрубить ему голову на только что родившейся благонамеренной газетке «Северная пчела», самоотверженный поступок Булгарина не помог. А вот Александр Грибоедов, не поссорившийся с Булгариным, был спасен.

Зато другим сильно не поздоровилось из-за знакомства с Булгариным. Он описал полиции приметы скрывавшегося Вильгельма Кюхельбекера – и бывший друг провел несколько лет на каторге и до конца жизни – на поселении.

Он донес полиции на собственного племянника, офицера Демьяна Искрицкого.

Эта его благонамеренная деятельность была тут же открыта из-за досадных просчетов самого Булгарина.

Журналист Орест Сомов, сидел под следствием в Петропавловской крепости, но за отсутствием улик был выпущен. И первое, что сделал шутник Сомов, — бросился на квартиру к Булгарину, поведал, что бежал из крепости, и попросил его укрыть. Булгарин тут же повелся на эту провокацию. Закрыл «беглеца» на ключ и вызвал полицию. В результате Орест Сомов отсидел в крепости еще три месяца, но предательская деятельность Булгарина стала известной всем.

Еще один достаточно глупый промах совершил наш герой. Он украл сюжет трагедии Пушкина «Борис Годунов», пользуясь тем, что рукопись долго рассматривалась III отделением, и быстренько опубликовал собственный роман «Дмитрий Самозванец». Этим он тут же продемонстрировал свою самую тесную причастность к деятельности III отделения.

Думаете, это расстроило нашего героя? Ничуть! С 1825 года он начинает выпуск знаменитой газеты «Северная пчела», той самой «пчелки», которая на десятилетия стала любимым чтением всего полукультурного населения России: мелких чиновников, мещан, купцов. Бойкий развязный стиль статей, высмеивающий все, что цензурою разрешено было высмеивать, всем пришелся по вкусу.

Этот счастливо найденный стиль позволил Булгарину создать несколько литературных шедевров – на своем среднем уровне. В первую очередь, конечно, «Иван Выжигин», плутовской роман. Этот жанр, заимствованный из западноевропейской литературы и к середине 19 века уже совершенно там устаревший, не особенно прижился в России. Серьезных литературных удач он так и не принес. Разве что отчасти «Мертвые души» Гоголя. Да еще дилогия Ильфа и Петрова об Остапе Бендере в 20 веке.

Но как бы то ни было, популярность «Ивана Выжигина» была в 30 годах 19 века огромной. Серьезный интерес представляет произведения Фаддея Булгарина в редком тогда фантастическом жанре: художественный очерк о путешествии во времени «Правдоподобные небылицы, или Странствия по свету в двадцать девятом веке». Мы найдем там прямо-таки пророческие мотивы: и летательные аппараты, и самодвижные экипажи, и глобальные изменения климата. И даже засилие арабского языка в Европе. Появляется там и «сочинительная машина», в которой мы угадываем наш компьютер с выходом в интернет.

Еще одно загадочное событие в биографии Фаддея Булгарина заставляет задуматься о тайнах его судьбы.

В 1830 году, прямо в период новых европейских революций и в разгар польских волнений в России Булгарин позволяет себе странную выходку. Он публикует в своей популярнейшей «Северной пчеле» язвительную рецензию на патриотический роман М.Загоскина «Юрий Милославский». Ему ли, прощенному по какой-то таинственной причине Александром I и не отправленном на службу в казачьи войска, так привлекать к себе внимание. Но привлек. И был отправлен на гауптвахту. Это было 30 января 1830 г. Газета Булгарина была закрыта. Все бы, кажется, логично.

Но буквально в первые же дни 1831 года Булгарин выходит на свободу и газета его благополучно продолжает работу. Более того, он получает от Николая I ценный подарок – бриллиантовый перстень, — и обещание дальнейшего покровительства. Это за что? Не имело ли это отношения к польскому восстанию, которое было благополучно раздавлено к октябрю 1831 года?

Кто только не писал эпиграмм в его адрес! Среди них Пушкин, Лермонтов, позже Некрасов. Но славе Булгарина это ничуть не мешало. Похоже, он создал собственный яркий имидж, который работал на него, несмотря на дурную славу.

В 1828 году, разбогатевший и увенчанный лаврами Фаддей Булгарин купил имение под Дерптом, и с 50-х годов уже жил в этом имении постоянно со своим семейством.

Его литературная деятельность в последние десятилетия свелась к бесконечным воспоминаниям о своих встречах с великими людьми, достаточно тенденциозным и предвзятым воспоминаниям, хотя и написанным по-прежнему очень занимательно.

Характер его все более портился, приобретая черты психического заболевания. Это отмечал даже его близкий друг и сотрудник по изданию «Северной пчелы» Николай Греч. Развилась болезненная алчность, мстительность и практически мания преследования.

Умер Фаддей Булгарин в своем имении Карлова в 1859  году.

 

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.