Где я?
И где ты, Любимая?
Почему не слышу я голоса твоего, он же всегда звучал во мне?
Когда же спадет эта пыльная пелена, которую поднял страшный вепрь, питающийся злом?
Нет, он не мог причинить тебе вреда — не было в небе ни капли зла. Оно было с тобой несовместимо, оно отторгалось твоим существом, как ртуть от обычной тверди.
Но где же ты? Или сплю я?
Почему-то в этой жизни моей исчезли ночи. Сжалась моя жизнь, собралась в ком — и катится куда-то по Пути моему. Но конец уж брезжит там вдали.
Брезжит, да.. Это появились просветы в пыльной пелене. Оседает она, вот уж лучи пробились сквозь мглу. Проступает горизонт, отделивший небесную синь от золота земли.
Я не узнаю места, на котором стоял. Нет той котловины, где паслись стада и где расставлены были паучьи сети. Все взрыто, все засыпано. Все сровнялось и даже успело притоптаться. Лишь орел кружит над полем, подбирая что-то себе на обед.
А где ж теперь Путь мой? И следа не осталось?
Ничего не осталось!
Был я богат: было у меня два сердца, был у меня Путь! Явилась мне Любимая — сердце мое. Шли мы вместе по Пути нашему.
И вот я один, оставлен всеми. И пустота в этом мире.
Орел сделал круг надо мной. И взгляд его мне очень не понравился. Уж не принимает ли он меня за обед свой?
Все ниже и ниже спускается на необъятных крыльях. Почему так он огромен? Или это я стал мелочью, такой мелочью, что на орлиный обед вполне гожусь?
Что ж это? Кем же стал я?
Нарастающий гул вдали спугнул орла. Он тревожно метнулся темной тучей и двинулся вдаль, за горизонт.
А ко мне приближался с дробным топотом целый вихрь со всполохами огня! Огромный лошадиный табун пересекал взрытое вепрем поле.
А впереди летел страшный и прекрасный пепельно-серый с огненной гривой и жгучими глазами Конь.
Я не пытался бежать! Мне суждено погибнуть под этими копытами, я же так ничтожен стал… Табун и не заметит меня среди комьев земли…
Вот уже порыв ветра сбивает с ног, это собрали воздух в плотный ком тысячи коней с Огненным впереди.
Сбил ветер с ног и понес…
Лечу?..
Лечу и пою свою песню!..
Ловко взвившись в воздушном потоке, опустился я на спину Огненного! А тот жаркой гривой тряхнул насмешливо и прокричал мне на бегу:
— Опомнился? Проснулся? Здесь останавливаться нельзя. Остановишься — исчезнешь в пыли. Только вперед!.. Только вскачь!… Гони вперед ветер перемен!..
— Перемен?… — прокричал я, задыхаясь от ветра. — А как же Любимая? А как же мой Путь? Вдруг все изменится?..
Огненный ответил мне громовым ржанием. Табун подхватил его смех, да так, что в глазах моих темно стало!
Где скачем мы?.. Куда несет меня?..
И Огненный вдруг взбрыкнул на бегу, подкинув меня со спины ввысь:
— Дальше сам!.. У тебя свой Путь!…
И полетел я, раскинув руки, опираясь на воздушные потоки, ловя в них родное, знакомое, любимое.
Вот уж и табун остался в стороне. А подо мной опушка, заросшая цветами и травами, ручей журчит меж камушков. И на моховой кочке лежит худенькая седая женщина в белой одежде — Любимая моя.
Я взял ее на руки, и она открыла синие свои глаза. Только улыбнуться мне не смогла, так обессилена она была нашей разлукой.
И понес я ее по тому Пути, который тут же раскинулся под ногами моими.
Читать повесть целиком Здесь