Что такое рифмы — все знают. А кто забыл, загляните на страничку. Но это вряд ли кому нужно напоминать. Даже Незнайка в гениальной сказке Николая Носова, в конце концов понял, что если складно — значит, рифма.
А вот с понятием рифмовки стоит познакомиться отдельно.
Рифмовка — это система чередования рифм в стихе, способ их расположения. Ну, если система, то тут без схем и формул не обойтись.
Так уж принято обозначать способ расположения рифм в виде букв латиницы. Строки с одинаковыми рифмами обозначаются одинаковыми буквами в порядке их расположения в стихе.
Основных, классических форм рифмовки — три. Перекрестная — АВАВ, смежная — ААВВ и кольцевая АВВА.
Мы уже знакомы с понятием мужским, ударным окончанием рифмы — жестким, припечатывающим стих. Река — берега. И женским, безударным окончанием — мягким, нежным. Речка — сердечко.
А есть и дактилическое окончание — с двумя безударными слогами после ударного. Оно и вовсе расплывается, растекается по стиху: заречная — сердечная.
Что же говорить о гипердактилическом окончании. И такое есть! К счастью, довольно редко. Попробую сконструировать. Речоночками — девчоночками.
Как видите, даже такой момент, как ударность или безударность окончания срифмованных слов придает стиху тот или иной оттенок.
И с рифмовкой тоже все непросто.
Классической, эталонной формой является перекрестное сочетание мужских и женских рифм в стихе. Это истинная гармония. Жесткость мужского окончания тут же смягчается безударным женским окончанием.
И у перекрестной рифмовки есть такое гармонизирующее свойство. Она создает эффект постоянного равномерного движения. Рифма, повторяющаяся через строку, заставляет нас ждать все новые и новые срифмованные строки. Мы находимся в постоянном ожидании нового шага и в постоянной готовности к движению. А движение — это и есть главное условие существования.
И как ямб — наилучший фоновый метр стиха, не добавляющий в него никакие собственные оттенки, так и перекрестная рифмовка — наилучший фон для любого стиха, максимально нейтральный, не оттягивающий внимание.
А вот перед нами смежная, или параллельная рифмовка. Строки срифмованы попарно. Они образуют замкнутую структуру, в которой нет движения. Смежная рифмовка припечатывает стих, утяжеляет его. Но при этом делает его более ярким, более весомым. Поэтому на стихи со смежной рифмовкой так хорошо откликаются дети. Корней Чуковский использовал такую рифмовку виртуозно.
А вот взгляните, как использовал смежность рифм такой тонкий художник, как О.Э. Мандельштам в своем стихотворении «Дыхание». Попарная замкнутость строк подчеркивает тяжесть и весомость великого для человека вопроса о смысле его существования. А дальше ответ — такой же весомый и глубоко продуманный. Исключающий сомнения и многозначность. Только так!
Вот еще интересный пример. Гениальная поэма Александра Блока «Двенадцать», не понятая современниками. Все произведение ошарашивающе многоголосно. Пестрое смешение голосов в толпе, на первый взгляд, хаотичное.
Но вот вам картинка, которую видит случайный ехидный прохожий, под маской которого прячется автор. Забавные бытовые зарисовки, мир, потерявший опору, несущийся кувырком на потеху… чью?
А вот те самые двенадцать апостолов революции, чьими руками была разрушена эта опора. Те, кто вершит ныне судьбы.
Тут никакой суеты и растерянности. Тут каждый шаг вколачивает гвозди в мир.
И это ощущение неумолимо жесткого шага создала смежная рифмовка.
А вот перед нами кольцевая, или опоясывающая рифмовка. Рифмуются между собой внешние строки четверостишия и внутренние. Изящная, замысловатая рифмовка. Опять между нами замкнутая структура. Но она, как матрешка, содержит в себе внутреннюю структуру. Опять замкнутость, без движения вперед. Зато есть движение по вертикали, вглубь. Туда где кроется внутреннее двустишие с жесткой смежной рифмовкой. И такая схема втягивает читателя в содержание этой замкнутой структуры, заставляя искать в ней скрытый смысл. 
Поэтому может быть и не стоит использовать такой вид рифмовки всуе, если особенно глубины не планируется. Не разочаровывайте читателя.
Вот как использована такая схема рифмовки очень сложном по ритмическому рисунку стихотворению Михаила Кузьмина. Здесь мы не найдем даже привычного метра — поэт сознательно разрушает привычный рисунок, создавая неземное, воздушное ощущение гармонии. И лишь рифмовка держит ритм этого стиха, заставляет вслушиваться и околдовывает.
А сейчас понемногу о неклассических формах рифмовки.
Античная поэзия была лишена рифмы, созвучий на концах строк. Для древней поэзии было достаточно ритма. Эта традиция перешла из античной поэзии в ранее средневековье. Рифма появилась у средневековых трубадуров только в период крестовых походов. Может, позаимствовали они ее у побежденных мусульман? В восточной поэзии рифма в особой ее форме существовала издревле. Как бы то ни было, но рифма поначалу существовала в европейской поэзии в моноформе. То есть одна рифма на целый стих: АААА.
Из арабской же поэзии Европа заимствовала и сквозную рифму, проходящую через весь стих.
Вот перед вами фрагмент стихотворения поэта 12 века Гильема Аквитанского. Четверостишия этого стиха состоят из трех строк с монорифмами, а вот четвертая рифма — сквозная для всего довольно длинного стиха, в котором поэт жалуется на невзгоды, напасти, жестокость повелителей и неблагодарность бывшиъ друзей.
Сама по себе форма монорифмы достаточно тяжела и назойлива, создает ощущение однообразия. Но вот разбавленная сквозной рифмой, она приобретает довольно изящную форму.
Обратите внимание на такую своеобразную форму рифмовки, как холостая рифма. При этом рифмуются только четные строки четверостишия. Нечетные остаются «холостыми», живут сами по себе. Имейте в виду — это именно сознательно созданная схема, а не авторская небрежность — забыл, мол, про то, что рифмовать надо. Если уж решили использовать холостую рифму, то соблюдайте это во всем стихе.
Здесь есть еще один интересный момент, отсылающий нас к графическому образу стиха. Никто не может запретить автору превратить свое двустишие в четверостишие, если этого требует замысел. И тогда может возникнуть стих с холостой рифмой в нечетных строках. Вот, скажем, как стихотворение поэта начала 19 века Николая Цыганова, ставшее известным русским романсом и существующее как народная песня в массе вариантов.
И вот вам форма, зеркально отражающая холостую рифму, — внутренняя рифма. Можно было бы разделить стихотворную строку на две, но по замыслу автора она неделима. Пример для иллюстрации создала самостоятельно, уж простите за скромное качество.
Слов нет, создать на такой фиксированной внутренней рифме целый стих — задача непростая. И возможно, не имеющая особого смысла. На слух-то стих все равно будет восприниматься как обычный.
А вот возникающая внутренняя рифма нефиксированного характера, якобы случайная — это инструмент очень яркий и сильный. Мы уже говорили о том, что таково для нас свойство рифмы. Созвучие заставляет нас искать и смыслового единства. Срифмованные слова способны придать стиху неожиданный поворот — поэтому осторожно, не рифмуйте как попало.
Вот как использует внутреннюю рифму М.Ю. Лермонтов. В середине строки появляется дополнительная рифма «холодные» и акцентирует внимание читателя. Рождается образ из трех рифм: бесплодные-холодные-свободные. Вот какой ценой дается свобода, напоминает нам Лермонтов, ценой бесплодности и холода, ценой гибели личности.
Еще одна форма случайных созвучий — рифма начальных слогов. Попытки создать новую форму на созвучии начальных слогов, конечно, были. Но не воспринимаем мы это, как стих, что тут поделаешь. Так и остались они занятным экспериментом. Но «случайно» возникающее созвучие в начале строки может очень украсить стих.
Любимая во все века от античности, древнейшая форма белого стиха прекрасно воспринимается и в наше время. Здесь надо учитывать, что белый стих, в отличие от других экзотических форм, требует очень четко построенного ритма. Послушайте стихотворение Максимилиана Волошина из цикла «Коктебельская сюита» и оцените настолько легко воспринимается стих. Отсутствие рифмы мы практически не ощущаем. Хотя здесь, в ассонансности конечных слов есть намек на скрытую рифму.
Ну и еще об одной занятной форме рифмовки хочу напоследок рассказать. Называется она панторифма, или оксимирон. Это такая редкость, что пользуются ею целенаправленно лишь отдельные энтузиасты. И в этом смысле она интересна как курьез.
Каждое слово в строке рифмуется попарно с каждым словом в следующей строке.
И опять пример пришлось сочинить самой. Получилась форма, почти лишенная смысла.
Вечер воет безобразно.
Ветер смоет ежечасно.
Сделать таким образом полноценный стих немыслимо. Но в структуре целого стиха как отдельная живописная деталь вполне может украсить и придать новый неожиданный оттенок.
Продолжение цикла: Двустишие как вид строфики