Слагаемые стиха

Помните, мы начинали свой разговор о поэзии с отрывка из поэмы Пушкина «Домик в Коломне», где поэт приоткрывает нам тайны своей поэтической кухни? И тогда мы убедились в том, насколько сознательно выбираются поэтами инструменты создания стиха. Не хватает поэт, что под руку придется — не это вдохновением называется. А вот именно та ювелирная работа, подобная работе художника, когда он смешивает десятки красок на палитре, чтобы найти один-единственный оттенок.

Есть такой забавный способ убедиться, насколько сложна эта работа по выбору нужного оттенка. Прорежьте в листе белой бумаги небольшую дырочку и приложите к какому-нибудь яркому пятну на классической картине, может быть, к лицу человека или к цветку. И вы будете поражены, насколько иначе выглядит этот оттенок на белом фоне.

Очень много общего с работой композитора, выстраивающую образ из отдельных гармоний, из всего-навсего семи нот в различных регистрах.

Вот так же создается и поэтическое произведение.

И как обидны бывают промахи даже известных поэтов, недоделки, случайные, второпях сделанные работы.

Для примера возьмем очень известное стихотворение Сергея Есенина, прекрасно начатое, но законченное как попало.

Чудесное, благоуханное стихотворение, по-восточному чувственное. Давайте его рассмотрим повнимательнее. Состоит оно из двух частей: вопрос-ответ. Поэт задает меняле три вопроса о любви, меняла дает три ответа.

И эти две части очень неравноценны по качеству. Первая часть, вопросы поэта, невообразимо красива, буквально совершенная по своей красоте и точности.

Но вот ответ менялы. Скажем так, меняла — хоть и поэтичный восточный человек, но совершенно чужой для Есенина. И кажется, вызывает в нем отторжение. Тогда почему он к меняле, дающем за полтумана по рублю, с этим обращался?

Давайте посмотрим на эти три ответа менялы и найдем здесь ту ключевую фразу, ради которой и затеяны все ответы. Потому что в принципе, вопросы поэта риторические, они ответа не требуют.  Все ответы в душе поэта уже есть. Но меняла конкретен, он привык все обменивать. Получил вопрос — дал ответ.

Наверняка мы отметим последнюю строку ответов — по-настоящему сильную и выразительную. «Ты моя» — сказать лишь могут руки, что срывали черную чадру» Ради нее все эти ответы и затевались. Но меняла заставил Есенина придумывать ему и остальные ответы и каким-то образом подстраивать ритм и рифмы.

Посмотрите, что здесь происходит.

 Не так уж кратко ответил меняла, ничуть не более кратко, чем был задан вопрос. Но в красивому выразительному слову «украдкой» требовалась рифма.

Собственно, меняле достаточно было сказать: «о любви в словах не говорят».  Правда, фраза сама по себе неуклюжая: не говорить в словах — это как? Можно сказать словами, сказать в чем-либо, пожалуй, нельзя.

Но четверостишию требовались еще две строки. Четверостишию вопроса должно соответствовать четверостишие ответа. Значит, слову «говорят» нужна рифма. И она найдена достаточно небрежно и потащила за собой достаточно избитый образ. Да, возможно, восточному меняле это можно простить.

«Да глаза, как яхонты, горят».

А что такое яхонты и как они горят?

Яхонты — это слово действительно могло быть в языке менялы, потому что пришло оно из тюркских языков в древнегреческий, а затем в русский. Но словом этим обозначалась, на минуточку, целая группа драгоценных камней. Тут и сапфиры, и рубины, и аметисты. Если как сапфиры, глаза горят — это неплохо. А если, как рубины? Лучше уж пусть не горят!

Да, в народной поэтической традиции было принято называть любимого человека яхонтовым, но не потому что он сверкает, а потому что драгоценен. Перед нами семантическая неточность в употреблении слова. Недоработка. Взято наспех то, что легко вошло в стихотворный ритм.

Какая строка из этой строфы кажется дисгармоничной и лишней? Конечно, «гробы» возникли здесь случайно, потому что требовалась рифма к хорошей фразе: «лепестками тая на губах».

И наконец, третья строфа, сделанная совершенно как попало ради последних двух прекрасных победных строк.

Но к ним надо было как-то, подвести к ним. И такое впечатление, что Есенину уж и надоело с этим стихом возиться. Улетело то, что называется вдохновением. И даже не захотелось искать приличную рифму к слову «чадру».

Вот поэтому не стоит так уж полагаться на поэтическое вдохновение, когда стих как будто сам рождается. Воспринимайте вдохновение  как вдохновенный труд над вытачиванием, тонкой шлифовкой своего творения — тогда, наверно, все будет в порядке.

Продолжение цикла:  Цезура