Окольные пути христианства

В гениальных строках Михаила Булгакова сама высокая суть христианства. Мы носим в себе Христа, отдавшего земное существование ради спасения наших душ, и тут же возникает образ его мучительной казни, а значит, и образ Понтия Пилата.

Странным образом в этом вечном диалоге присутствует и третий, не прощенный нами Иуда.

А вот Пилату почему-то простили.

На волне всеобщего повального атеизма начала ХХ века существование как Христа, так и Понтия Пилата было взято под сомнение. Все, что было сказано о Христе Иосифом Флавием в его «Иудейской войне», было объявлено позднейшими христианскими вставками.

1961 год.  Идут раскопки в древнем городе Кесарии Палестинской.  Расчищая ступени древнего театра, археологи нашли большой обломок плиты с римскими буквами … TIUS PILATUS. Знакомое имя – Понтий Пилат. Целиком расшифрованная надпись говорила о том, что Понтий Пилат был префектом при императоре Тиберии.

Чуть позже, при раскопках другого древнего городка неподалеку был найден небольшой участок римской дороги, вымощенной камнем. Среди камней было найдено несколько монет, отчеканенных в 29 году нашей эры все тем же Понтием Пилатом.

Итак, теперь можно было не сомневаться, что это лицо историческое и на свидетельства Иосифа Флавия можно полагаться.

Любопытно, как вырос Понтий Пилат в глазах современников буквально за столетие. Тацит в «Анналах» считает его прокуратором Иудеи, Флавий – правителем.

Михаил Булгаков, идя за ними следом, величает Понтия Пилата и так и этак: прокуратором называет его автор, а Иешуа под страхом наказания – игемоном.

Что же известно об этом человеке как исторической личности?

Очень не похож он на того сомневающегося, умывающего руки демократа, уступившего требованиям иудеев распять бродячего философа.

Префектом Иудеи стал он в 26 году нашей эры и находился в этой должности десять лет.

Память о себе оставил самую ужасную. Не просто жесток был, а подл, продажен и  низок.

С вверенным ему иудейским народом боролся всеми доступными ему средствами. Жестокие казни без суда и следствия были в Иудее обычным чуть не каждодневным явлением.

Читаем у Иосифа Флавия в 9 главе.

Начал свою деятельность в Иудее Пилат с того, что приказал расставить в Иерусалиме статуи императора. И вовсе не из верноподданнических чувств, а чтобы тут же показать, кто в этом городе хозяин.  Мы ведь помним, как строго относились иудеи к заповеди Моисея не поклоняться никаким изображениям. Эта демонстрация силы и власти вызвала в городе настоящую бурю.

Люди из окрестных городов и сел бросились в Иерусалим. Убедившись, что их вере нанесено оскорбление, они направили в Кесарию делегацию  с просьбой очистить их святой город от такого поругания. Понтий Пилат не внял их просьбе. Тогда послы иудейского народа пали на землю и лежали так пять суток.

Рассерженный Пилат пригрозил, что если они тут же не уйдут, он прикажет воинам изрубить их мечами.  В ответ на это пали наземь все иудеи Кесарии, соглашаясь погибнуть, но не отступить.

Испугавшись такого фанатизма, Понтий Пилат дал приказ убрать статуи из Иерусалима. Но это было только первым его поражением. В дальнейшем он ничуть не смущался жестокими массовыми казнями, на милосердие его рассчитывать было невозможно.

А вот эпизод более поздний.  Понтий Пилат строит водопровод в Иерусалиме … на деньги иерусалимского храма. Народ возмущен: снова презрение к святыням.  Тогда по приказанию Пилата толпу окружают солдаты со спрятанными под плащами дубинками. Убедившись, что толпа не расходится и продолжает шуметь, префект отдал приказ, и воины начали месить жителей Иерусалима направо и налево. Немногим удалось с тяжелыми ранениями  убежать и спрятаться от расправы.

Возмущение коварством Пилата было так велико, что иудейский царь Агриппа Первый написал императору Калигуле жалобу на самоуправство  и жестокость префекта.

В 36 году нашей эры чаша терпения переполнилась настолько, что по требованию жителей Самарии, пострадавших от очередной кровавой бойни, римский легат Вителлий отстранил Понтия Пилата от должности.  Префект сложил свои полномочия и уехал в Рим.

О том, что с ним происходило дальше, никаких документальных свидетельств не осталось. Но зато начались легенды.

И здесь интересно понаблюдать путь, которым шла «реабилитация» Понтия Пилата.

Христианство – это религия Великого Прощения и Милосердия к согрешившему.  Простить нужно всем и простить нужно все. Даже такое страшное преступление, как казнь невинного святого Учителя. Как справиться с этой непосильной задачей?

И сначала появляется легенда о раскаянии Понтия Пилата. Находим мы ее в трудах Евсевия Кесарийского, христианского философа четвертого века нашей эры. Он просто пересказывает ее, сложена она, видимо, гораздо раньше.  Говорит эта легенда о том, что раскаявшийся Понтий Пилат был сослан в Галлию и там,  не выдержав мук совести, покончил с собой. Далее легенда в пересказе других авторов обрастает подробностями. Тело самоубийцы было сброшено в реку Рону, и она вышла из берегов, не желая принимать в себя тело такого грешника. Пробовали бросить его в реку Тибр, тоже неудача.

Нашлось место ему только в горах близ Люцерна. Там в горном озере и было оставлено тело. А озеро с тех времен стало болотом.

Итак, пока Понтий Пилат не прощен, не принимает его ни земля, ни вода. Но сам он раскаялся. Это уже важно.

Следующий шаг – простить по-христиански раскаявшегося преступника. И появляются новые легенды, оправдывающие Понтия Пилата. Это совпало с противостоянием христиан и иудеев в первых веках новой эры. Нарождающейся религии пришлось бороться и побеждать сильный и древний иудаизм. Для этого пришлось переложить на него вину за муки Христа.

И вот по новой легенде, перешедшей в Евангелия, мы видим Понтия Пилата умным, совестливым, просвещенным владыкой. И при этом очень уважающим мнение народа, которым он правит. И даже неспособным принимать решения, противоречащие воле народа.

Явная искусственность этой легенды, ее литературность, заставила многих авторов обращаться к ней в течение всей христианской истории и дополнять образ все новыми и новыми деталями  и подробностями, чтобы объяснить необъяснимое.

Таков путь от жестокого коварного изувера, префекта Понтия Пилата, до вечного путника по лунной дороге, пятого прокуратора Иудеи, всадника Понтия.

 

Продолжение цикла: Сказание о Павле и Фекле