«Театр Дождей» — это «terra inventa», земля открытий.
Вы идете на пьесу, тысячи раз сыгранную, затертую, затоптанную до хрестоматийности, навязшую в зубах несчетным поколениям школьников…
И смотрите с чистого листа, смотрите так, будто она вчера написана.
Разве мы такое читали? Нет! Не проходили мы такого!
И в знакомом почти наизусть спектакле вдруг открывается: — Что? Не может быть!
А.М.Горький «На дне». Хрестоматийнее некуда.
И радостное удивление с первых же сцен, так все это ярко и захватывающе.
Можно поражаться мастерству Александра Иванова в роли Костылева, любоваться мощным, почти воландовским сатанизмом Анатолия Рычагова — Сатина, веселиться вместе с лучезарным Ильей Долей в роли Алешки.
Да каждого актера здесь можно буквально завалить цветами!
Но открытие на этот раз меня заставил сделать Иван Кожевников в роли Луки. Удивительный, живописный, будто картинка из русской сказки, с детскими глазами, одновременно мудрыми и наивными.
Третье действие. Герои сидят на пустыре позади ночлежки, мирно беседуют. Лука рассказывает одну байку за другой, все с удовольствием слушают, кроме спрятавшегося где-то в тряпье Клеща. И вдруг его отчаяние, настоящий взрыв. Не хочет Клещ принимать ту правду, которая встала перед ним после смерти жены. Убегает. Собравшиеся обсуждают его вспышку, кто сочувственно, кто с пренебрежением.
А Лука вдруг, взволнованный этим неприятием правды, начинает рассказывать историю о праведной земле. Выглядит эта история в горьковском тексте, как всего лишь одна из стариковских мудрых баек.
Но как играет это Иван Кожевников!
То, что у Горького помечено ремаркой «задумчиво» и отмечено многоточиями после каждой фразы, выглядит так.
«Не всегда правдой душу вылечишь». Пауза. Вдруг что-то неуловимо изменилось в лице, как тень неясная пробежала.
«Был, примерно, такой случай». И Лука вдруг медленно проводит рукой по лысой голове, будто стирая что-то. «Знал я одного человека, который в праведную землю верил».
И открытие совершилось: о себе Лука рассказывает! Это он, тот человек, который всю жизнь ищет праведную землю. Но чуть раскрывшись для нас, Лука тут же начинает прятаться, украшать свой рассказ занятными подробностями о ссыльном ученом, потому что в Сибири дело было.
И какая-то очень глубоко скрытая трагедия между ученым со своими картами и планами, отрекшимся от праведной земли, и героем рассказа. Той промелькнувшей тени на лице Луки уже и следа нет, он сочиняет, глаза весело блестят. И вдруг опять запнулся за болезненное воспоминание. Опять что-то мелькнуло на лице. И Лука торопится расправиться со своим героем, пока он не выдал рассказчика: «А после пошел домой — и удавился».
Какое счастье, что в этом уникальном Театре Дождей можно так близко видеть лицо каждого актера! Так на тончайших оттенках движений, мимики и интонаций приоткрыл нам замечательный актер Иван Кожевников тайну судьбы правдоискателя Луки, несущего правду, в которую никто не верит.
Продолжение цикла: Благоговение, господа, благоговение!