Ольга Грибанова. Неведомый путь 2

Без сил, почти без сознания опустился я на землю. Над головой моей гулко захлопали крылья. «Прощай, малыш!» — донесся низкий голос и растаял в светлом небе.

Без сил, почти без сознания опустился я на землю. Над головой моей гулко захлопали крылья: «Прощай, малыш!» –
донёсся низкий голос и растаял в светлом небе.
Прикрыл я глаза и сидел долго-долго, не чувствуя ни рук, ни ног, как в миг своего рождения. Так велико было моё напряжение, так держался я из последних сил за жёсткие, колючие перья Грифона, так вжимался я ногами в малейшие неровности на шкуре его, что совершенно обессилел.
И как-то незаметно задремал.

Разбудило меня новое ощущение тепла и покоя в ногах и правой руке. Особенно тепло было руке, тепло и щекотно.
Что-то живое дышало теплом под нею.
Потихоньку возвращаясь из сна, я удивился: а что ж я не вижу ничего? Темно? Да нет, я просто забыл раскрыть глаза и сижу, как слепой. Глаза, раскройтесь!

Огромный пёс у моих ног вопросительно заглядывал мне в глаза, высунув от усердия розовый язык. Славный большой белый пёс с бурыми пятнами и густой тёплой шерстью. Правая рука моя лежала на его лохматой голове, и чуткие уши щекотали ладонь.
– Просыпайся, что ли! Здоров ты спать, щеняра! Глазёнки прорезались – так ты смотри на мир, впустую ими не хлопай! – добродушно проворчал пёс. Он, кажется, засиделся, сторожа мой сон, и ему не терпелось размяться.
Выскользнув из-под тяжёлой моей руки, он встряхнулся и исчез из виду.

Окончательно придя в себя, я обвёл взглядом мир. Оказалось, что я удобно сижу на старом замшелом пне, а спина моя опирается o широкий ствол дерева. Густая
листва с низко склонённых ветвей защищает меня от солнца, уже поднявшегося высоко над горизонтом. Вокруг луга, белые от кашки, далёкие холмы и деревья с раскидистыми кронами. Кажется, так в разных миссионерских книжечках
изображаются райские кущи. По этим кущам уже деловито носился мой Пёс, аккуратно помечая каждое дерево. Закончив обход, он потрусил ко мне, приветливо помахивая хвостом.

– Эй! – гавкнул. – Вставай! Вставай! Пора!
– Куда?
– Провожу. Я всех провожаю. Глаз да глаз за вами, щенятами.
И пошли мы по цветущему душистому клеверу, как по облакам.

Пёс то отбегал, то подбегал, клацал зубами, ловя какую-то живность в воздухе. Без конца общался с кем-то или чем-то рядом со мной, будто по мобильнику:
– Да, скоро, скоро! Щеняру доведу, прослежу, чтобы всё как надо… Сама знаешь, как бывает… А там встретимся в наших кустах… Рад видеть, как здоровье?.. Чего под лапу лезешь?! Нечего ныть! Подумаешь, наступили на него!.. Я те покусаюсь! – и тут же, оборачиваясь всем туловищем ко мне: – Осторожно, тут осиное гнездо, стороной обойди.
Так по белому клеверу вышли мы на узкую тропинку.

Через десяток шагов она влилась в дорожку, незаметную в густых травах. Дорожка постепенно пошла в гору, невесть как выросшую впереди. Со всех сторон, как в реку, вливались в дорожку тропинки, наполнялась она ими, ширилась и росла, и всё круче уходила к небу.
Наконец, стало ясно, что где-то близко вершина. Ещё несколько шагов…

Мой спутник стал серьёзным, замолчал, пошёл рядом нога в ногу, изредка вопросительно вскидывая голову, чтобы поймать мой взгляд.
Дальше крутой скалистый подъём, совсем невысокий, и острая вершина, на которой может уместиться только один.

Вокруг пусто, дали теряются в жарком мареве, перетекают незаметно в бездонное небо с одиноким беспощадным солнцем. А вот на горизонте быстро поднимается облако странной формы и цвета. В воздухе ни ветерка, а оно растёт
на глазах. Чудно!

Пёс очень серьёзен:
– Слушай меня. Сейчас поднимешься на вершину и подставишь лапы… как их там у тебя, ладони. Главное – не суетись. Вы все, щеняры, любите блох гонять! Так вот, не лови ничего! Все само придёт, что тебе предназначено. А то как примутся ловить что попало! Мусору нагребут – и рады. Понял? Лапы кверху! Я тут намедни одного еле вытащил. До того наловился, что кулаки разжать не смог. А что поймал!.. Эх!..

Я слушал внимательно и пытался понять, что меня ожидает. А в мире всё менялось: свет тускнел, спустились внезапные сумерки. Туча… нет, не туча, а огромная воронка над моей головой, а в её глубине тьма и яркие вспышки.

– Всё, лезь давай! Встанешь ровно и лапы кверху! И стой,
что бы ни случилось! Пошёл!
Он лизнул мне руку на прощание и подтолкнул носом к
крутому подъёму.

Первые шаги дались непросто. Удивленные мышцы засопротивлялись и заболели. А потом вдруг поняли, что от них требуется, и я быстро двинулся вперёд, цепляясь руками и отталкиваясь от надёжных опор.

Из воронки над моей головой слышался гул и отдалённый грохот. Чёрная тьма в ней светлела, разгораясь голубым пламенем, лучилась яркими сполохами.
Последний толчок, последний рывок – и я выпрямился в ярком луче, льющемся из воронки. Больше ничего не видел я вокруг, кроме слепящего света. И поднял я руки к нему навстречу, раскрыв ладони.
И обмер, не чуя ни рук, ни ног.

Мимо моих раскрытых ладоней запорхали денежные знаки всех стран мира, горохом посыпались блестящие разноцветные камушки и золотые побрякушки, гулко хлопалась и катилась по склону под моими ногами бытовая техника и мебель от ведущих дизайнеров. Пролетали некие существа в одеждах и без одежд. Гремели обрывки мелодий.
Носились вьюгой идеи, образы, очень умные мысли. Возникали и исчезали тексты с круглыми печатями и без круглых печатей.
Раза два руки мои непроизвольно дёрнулись. Один раз мимо меня пронёсся, как пушечное ядро, открытый бочонок с чёрной икрой. Да, грешен, люблю я её, чёрную икру!..
Знать бы ещё, что это такое!..
А второй раз, когда некая красавица в совершенно прозрачной тряпице на бёдрах сделала возле меня пару кругов.
Но я гордо отвернулся от неё и ещё выше поднял ладони к небу.

А оно светлело. Воронка теряла чёткие очертания, становилась всё бледнее и вдруг полилась розовым дождиком мне в руки. Я сомкнул ладони лодочкой, и горячая влага тут же их наполнила, застыв живым трепещущим комочком.
Это было сердце! Оно весело билось в руках у меня и
радовалось своему рождению! А я слышал и понимал его.

«Люблю, люблю, люблю!» – смеялось сердце в моих руках.
«Люблю, люблю, люблю!» – кричало ему моё собственное.

И вот сердечко в моих ладонях начало таять и исчезать в моих пальцах. Они порозовели, горячая пульсирующая волна покатилась по запястьям, поднялась двумя потоками к плечам, собралась в единый бьющийся комок в яремной ямке и
скользнула вниз, к сердцу.
Наполнилось сердце моё – и засмеялся я от радости!

 

Читать продолжение в сборнике прозы Ольги Грибановой «Неведомый путь».