Литература в жизни человека когда-то началась именно с поэзии. Проза как тип организации художественной речи появилась сравнительно недавно, в 4-3 веках до нашей эры в Древней Греции, когда появилась у учеников великих философов похвальная привычка записывать устные рассуждения своих учителей. А потом, особенно в Древнем Риме, и речи известных ораторов.
До этого человечеству не было необходимости в прозе как типе литературы. Ее как таковой не существовало. Был язык простой, человеческий, разговорный. И был язык высокий, книжный, ритуальный, выстроенный в определенном ритме.
Почему? Потому что живет в нас подсознательно ощущение того огромного мира, частью которого мы являемся. И в этом мире царит высший порядок и гармония: сменяются в строгом порядке дни и ночи, сменяются времена года, года и эпохи. Там действуют непреложные законы чисел и геометрических фигур, законы, по которым из семени появляется росток, а потом и новый плод. Вся жизнь подчинена строгому порядку и закону. И только в мелкой человеческой жизни царит хаос. А значит, чтобы навести порядок в своей жизни, надо подчинить ее ритму, внести в нее повторяемость, предопределенность, закономерность.
Поэтому любая религия мира строится на чем? На повторяющихся ритуалах: на сопровождении ритмичными звуками, ритмичными движениями, на повторении одних и тех же звуков.
Ритм — это язык высших сфер, куда человек всегда подсознательно стремится. Потому что его правое полушарие — это канал этой связи.
А ритм может быть выражен совершенно разными способами.
Хочу привести кусочек их подстрочного перевода 19 псалма. Все понимают, что такое подстрочный перевод? Это перевод слово в слово. Переведите слово в слово стихотворение на другой язык — и не будет стихотворения. Будет набор слов, информирующий о содержании.
Но здесь мы услышим ритм даже в подстрочном переводе. Так называемый синтаксический параллелизм — одинаковое построение фраз. Я привела здесь эти строки с иной пунктуацией, чем в подстрочнике, чтобы выявить структуру.
Как видите, ритм может быть и таким.
Из этого высокого ритуального ритмизированного языка родилась и народная песня. В ней могла быть рифма, а могло ее и не быть. Главное, в ней был ритм.
Вот обрядовая песня — летнее заклинание на хороший урожай.
Посмотрите, какой четкий ритм. Есть и рифмы, но случайные. Здесь ритм начальных слов, анафор, ритм синтаксических конструкций и антитез.
Наш памятник литературы 12 века, безымянного автора «Слово о полку Игореве». Долгое время велись споры о том, что это: проза или поэзия. Искали общие признаки ритма и как будто не находили, но тем не менее он там совершенно явственно звучит в определенных местах.
Наконец, сошлись на том, что это было некое действо, где участвовал и чтец, передающий произведение прозой, и время от времени вступал хор в определенном ритме.
Вот яркий пример стиха «Слова».
Безымянный автор воспроизводит по памяти кусок из песни великого сказителя Бояна и противопоставляет совершенно иной по стилю поэтический кусок. И посмотрите, насколько это разные по ритму отрывки, как выразительно передано их настроение.
Песня Бояна протяжна, распевна, широка. Вторая, песня безвестного автора Слова, практически военный марш с чеканным ритмом.
А теперь хочу познакомить вас с еще одним этапом русского стихосложения. Это был довольно короткий период, лет сорок, не больше. И исчез из нашей культуры бесследно. Это так называемый силлабический стих, то есть слоговой.
Перед вами отрывок из Оды II замечательного русского поэта петровского времени Антиоха Кантемира.
Мы прочитали это стихотворение. Что вам показалось в нем странным и непривычным?
Рифма есть? Есть! Да и ритм как-то вроде чувствуется. Вроде и есть. А вроде и пропадает куда-то, как будто проваливается.
А теперь давайте прослушаем это стихотворение целиком в исполнении Петра Дубинского.
Что теперь кажется вам странным? Ударения стоят не на своих местах.
Зато нет провалов в ритме.
Вы не подумайте, что замечательный поэт и мыслитель начала 18 века Антиох Кантемир был таким косноязычным. Это был умнейший и образованнейший человек своего времени.
Но обратите внимание на то, как изменился за эти века сам принцип литературы. Мы сейчас ценим в ней все большую и большую разговорность, имитацию реальности.
Литературе прошлых веков не нужна была имитация реальности. В литературе ценилась, как мы помним, ее ритуальность. Ее неземной, надчеловеческий характер.
Книжный, высокий стиль предполагал использование архаичного языка, на котором уже никто не говорил.
И этот же высокий стиль предполагал систему стихосложения, отличную от народного стиха. В литературе все должно быть другое.
Эта сложная для нашего теперешнего восприятия силлабическая система пришла в царствование Алексея Михайловича, отца Петра 1. Это был царь — предтеча нового времени. Именно в его царствование появилась у нас и литература, и портретная живопись, и театр.
А поскольку народная песня несколько веков считалось делом греховным и низким, то отечественное стихосложение так и не сформировалось. Появившееся на Руси первое высшее учебное заведение Славяно-Греко-латинская академия открыло эту науку заново. И за образец были взяты принципы европейского стихосложения эпохи классицизма: французский и заимствованный с французского польский принцип.
Вы помните характерные черты французского и польского языка? Фиксированное ударение. Во французском языке на первом слоге. В польском — на предпоследнем.
Принципом силлабического стихосложения является постоянное количество слогов в строке. При фиксированных ударениях в словах ритм появляется сам собой.
У нас же ударение может быть в слове где угодно.
Поэтому в стихотворениях, созданных по такой системе, приходилось смещать ударение в русских словах, чтобы они вписались в ритм.
И немалую борьбу пришлось выдержать нашим российским поэтам Ломоносову, Тредиаковскому, Хомякову, чтобы утвердить иную систему, силлабо-тоническую. То есть такую, которая учитывает и слоги, и ударения в словах.
Именно ту систему, к которой мы привыкли и на которую ориентируемся сами в своих стихах, даже не задумываясь об этом.
Как работает эта система?
Берем для примера хорошо знакомую нам стихотворную строчку.
Вот как я вам ее красиво раскрасила! Ударные слоги красным, безударные голубым.
Посмотрите, какой получился четкий рисунок ритма. Ударные и безударные слоги чередуются, образуя красно-зеленые пары.
В каждой строчке одинаковое число слогов, но эти слоги еще и выстроены в определенном порядке. В данном случае чередуется один ударный и один безударный.
Вот это и есть силлабо-тоническая система стихосложения, где и расположение слогов образует ритм, и ударения в словах. Правда странно, что наш родной привычный стих называется обозначается таким длинным и трудным термином? Ну что ж поделать! Термины редко радуют нас благозвучием!
Заметьте, о рифме пока и речи нет. Рифма, которую мы привыкли считать главной отличительной особенностью поэзии, это всего лишь частный случай общего ритма. Она может быть в стихе, а может и отсутствовать.
Итак, мы пришли к тому, что главный инструмент, которым творится поэзия, — это ритм!
Продолжение цикла: «Ямб»