1 января 1996 г. Три часа ночи.
С Новым Годом вас, батенька, Александр свет Николаич! Всяческих вам благ!
Скорее записать, какие я желания загадал под бой курантов. А то в прошлом году тужился-тужился, а потом и забыл, чего желал. Но там все ерунда была, мелкий я еще был. Помню, пожелал, чтобы меня поцеловала Ленка из седьмого А. И на полном серьезе ведь желал. Меня третьеклашку — эта взрослая тетка. Тормоз!
Записать, пока не забыл. Двенадцать ударов — двенадцать желаний! Поехали!
Бам-м-м-м! Хочу, чтобы мама и папа всегда друг другу улыбались, как сегодня!
Бом-м-м-м! Хочу, чтобы у меня получилась песня, и чтобы Киря ее почитал и не стал больше меня за шкирку на гвоздик подвешивать, как тогда.
Бум-м-м-м! Хочу, чтобы у бабуленьки Светы не болело сердце, а у Бабали не болел затылок, а у деда Толи нога. И чтобы у мамы ничего не болело. У нее что-то болит, только она не говорит никому. А у папы ничего не болит.
Бэмммм! Хочу, чтобы у тети Даши и дяди Сережи кто-нибудь родился. Все равно кто. Тогда я, наконец, стану старшим братом.
Бимммм! Хочу нежно, всей душой, полюбить математику. Потому что у меня получается только то, что я люблю. Это математичка сказала. Это правильно. Полюблю математику, получу пятерку в четверти — и папа тогда будет меня уважать.
Блямммм! Хочу, чтобы тетя Таша, наконец, поженилась со своим Леонидом. А то всю жизнь слышу «Леня, Леня» — и все без толку.
Бэнннц! Хочу, чтобы мы, наконец, помирились с этими Чечнями. Сколько можно! У математички летом сын погиб в Чечне.
Дззыннь! Хочу научиться левитации и летать по ночам. Очень хочу, только мама против!
Бабах! Хочу, чтобы у меня появился друг, который был бы, как я, только не такой болтун. Без него мне одиноко.
Плюх! Хочу перестать, наконец, бояться смерти и боли. Несолидно уже!
Шмяк! Хочу, чтобы жизнь изменилась обратно, чтобы у всех все было, как в застойные года. Тогда Русаковы перестанут голодать!
Чпок! Хочу плешь на макушке и шрам от уха до уха, чтобы девки перестали мне записочки в сумку совать. Бумажки из меня дома сыплются, мама их находит — очень неудобно.
Ну и вообще, чтобы все… Ладно, Деду Морозу и так понятно! Все, спать!
17 января.
Зеленые рукава.
Тебя нашел
я в ночи весной.
Говорила ты
о любви с луной.
Вдруг сотней звезд
вспыхнула трава,
Видно знаешь ты тайные
звезд слова.
Ты вся
словно ночь весной.
Околдован я
тайной неземной.
Сжалься!
Прошепчи: «Усни!»
И зеленым весны
рукавом взмахни.
Возьми в ладонь
тонкий серп луны,
Окуни в росу,
слово звезд шепни,
Лучом луны
в сердце мне взгляни –
Что я твой навсегда
ты поймешь в тот миг.
И припевчик: «Ты вся словно ночь весной…»
18 января.
Все сбывается! Все получается! Респект Деду Морозу!
Сегодня поймал в коридоре Кирюху.
-Тее чо? – говорит.
Я ему молча листок сунул.
-Это чо?
-«Зеленые рукава»
-Чо-о-о?
Почитал-почитал, потом за шкирятник меня сгреб и за собой. Кому-то по пути кивнул, кого-то локтем двинул – всех своих собрал.
В сортир меня притащил, к стеночке привалил, а его компания стала мой стих читать. Читали-читали, долго так, по слогам, что ли? А Киря им:
-А чо? Вроде ничо. Пошли к Ленке.
Вся компания рванула по коридорам искать Ленку. Топали, как кабаны, а меня все за шкирятник. Нашли Ленку. Кирюха одной рукой ей листок сунул, другой рукой меня.
Ленка прочитала и меня за подбородок взяла:
-Это о-он написа-ал? Это ты са-ам? Да ты в каком кла-ассе? Скажи-ите, он уже о ночных краса-авицах ду-умает!
Я ей по рукам дал, чтобы не лапалась, и говорю:
-Не твое дело, о чем я думаю.
Она как захохочет – под свитером все так и затряслось:
-Не серди-ись, серди-итый како-ой!
Пошли после уроков в школьный подвал, где они репетируют. Меня не позвали, но я их подстерег и сзади шел. Ничего, не выжали. Димка Макаров спел один куплет на английском, а потом мое. Хорошо получилось, будто и не я сочинял.
Потом они еще что-то обсуждали, а я взял Димкину гитару и попробовал. Интересно так, звук неожиданный. Не из гитары, а из колонок, я даже испугался.
А они все на меня уставились. Серый хотел мне накепать, но Ленка на него наорала, и я поиграл. Сначала путался, потом ничего, привык. Спел им из Высоцкого, из Шевчука. А из Паши Кашина не получилось — сложные мелодии. И петь трудно, никак эти колонки не перекричать.
В общем, решили, что я буду играть с ними на своей гитаре. Здорово! А Киря велел мне рэп сочинить. Не умею я рэп…
19 января. Получил пару по математике. В школе хорохорился, а домой пришел, маме рассказал и захлюпал. Сам себе противен. Рядом с мамой я весь раскисаю, прямо как младенец.
23 января. Пару по географии получил – и совсем позорно. Просто вопроса не слышал, сочинялась песня. Вертелась в голове одна строчка: «Солнца свет и дыхание рая…» Я ее и так, и этак пристраивал, вот вопрос и прослушал. А вопрос ерундовый был.
28 января. Наташа мне пожаловалась, что один козел ее в коридоре ловит, к стенке прижимает и говорит: «Давай трахнемся!» Это в третьем-то классе! Ну и молодежь! Она мне покажет этого плейбоя, поговорю с ним по-плейбойски.
Наташа только просила Павлу не говорить, а то он этого козла по стенке размажет, а тете Люсе попадет.
13 февраля.
Никак не могу понять, любит папа нас с мамой или нет. Вроде заботится, все покупает для нас. Мне крутой комп на Новый Год подарил, маме – колготки «Леванте – для любимой женщины» А все будто издалека на нас смотрит.
Может, я не его сын? Какого-нибудь другого отца? Как бы у него узнать? Засмеет ведь.
15 февраля.
Опять всю ночь не спал. Только лег – приснился тот страшный сон о моей смерти. Она открывает двери, я наваливаюсь всем телом, пытаюсь удержать. Но она сильнее, а я слабею с каждой секундой. Вот дверь открылась: вспышка тьмы – и меня нет. Навсегда нет. Не существует. И я проснулся.
Так было страшно, что руки-ноги тряслись.
А потом думал и думал. Ведь это все будет. И не уйти от этого никуда и никому. И какая разница, проживу я лет двадцать или лет сто. Никакой разницы. Все равно это придет. И какой смысл?
Непонятно и страшно.
Земля существует миллиарды лет, и все это время меня на ней не было.
Ну, проживу я лет сто – и опять меня не будет миллиарды лет. Зачем тогда?
Вспышка тьмы – и нет меня. И все это скоро будет. Через сто лет! Пишу, и до сих пор страшно. А ночью я лежал, метался, дрожал, потом заорал от страха.
Конечно, мама прибежала и сидела со мной до утра. Я забрался к ней на колени, лось такой, а она пела мне песенки. И я успокоился.
21 февраля.
Как хорошо, что папа подарил мне комп. Какой я все-таки дурак! Он, конечно, меня любит. Я играл сегодня в «рептон», а он сидел рядом и смотрел не на экран, а мне в лицо. И мне от этого так хорошо стало, что я даже играть бросил и обнял его. И он меня. Крепко-крепко!
Теперь ко мне ходит Павел и играет вместе со мной. Он хорошо в этом понимает, знает язык бейсик и меня учит. Папа с ним вместе покупал дискеты с играми, потому что без Павла он не знал бы, что покупать.
Два лабиринта хороших купили, три имитатора, одну стрелялку и одну с махачами. Папа махачи не хотел покупать, но Павел очень советовал. Я должен иметь представление обо всех видах игр.
Несправедливо. Павел так все хорошо знает, сам программы пишет, а своего компа у него нет. И не будет. У них и на еду денег не хватает.
А я только в игрушки играть на компе умею. Несправедливо.
4 апреля.
Играл все каникулы. Димка Макаров мне такие игры дал на недельку — атас! Дум и Мортал Комбат.
В Думе — вид из глаз. Бегает по коридорам мужик со всяким оружием в руках и покряхтывает, вроде как сортир ищет. А на него всякие чудики со всех сторон бросаются: у кого по десятку рук болтаются, у кого рот зубастый на пузе, у кого на голове не то рога, не то хвост — и звуки тошнотные издают. Ржачно! Буду собирать коллекцию монстров, видел в ларьке такие — недорого. Попрошу маму — разрешит.
А здорово так бегать по этим коридорам и мочить уродов! Только голова потом здорово кружится. А в одном тупичке есть глубокая лужа с кислотой — туда попадать нельзя. Сразу кислотно-щелочной баланс нарушится — и гейм овер!
А в Мортал Комбат — классные махачи! Кровь так и шлепает в стороны. Одно фаталити у меня никак не выходит — все тетка лупит и кожу сдирает. Надо Павла попросить, он точно знает, как там пройти.
Хорошо, что папа мне комп подарил.
3 мая
Наташа сегодня очень плакала. У нее в классе такие девки поганые, бомжихой ее дразнят. Сами ходят в лосинах, в серьгах золотых. А у тети Люси в семье новой одежды вообще не бывает, только обноски. И мою одежду мама тете Люсе отдает, как только я вырастаю. Ее теперь Алешка носит. А ползунки мои и Наташа носила, и Алеша, и Аленка.
Плакала сегодня Наташа из-за того, что эти дряни вытащили у нее из портфеля Барби, которую я ей подарил, начали Наташу дразнить, кукле руки-ноги отрывать и кидаться ими. А я как раз мимо шел на историю. Схватил обеих за волосья – визгу было! Я им самим чего-нибудь откручу!
Наташе куклу я починил, там легко вставляется. Она так обрадовалась, что ко мне прижалась. И я ее обнял.
А у нее макушка такая тепленькая была.
Читайте роман Ольги Грибановой «Слепые и прозревшие»