Стоит в 20 километрах от Афин на берегу залива Сароникос маленький портовый городок Элефсис. В настоящее время он замечателен только своей древностью, найденные в раскопках остатки древних поселений относятся к эпохе неолита.
А вот в ахейскую эпоху Древней Греции это был по тогдашним меркам большой и богатый город с высокой духовной культурой и назывался он Элевсин, по имени мифического героя, сына Гермеса.
Плодородные прибрежные земли всегда были удобны для земледелия, поэтому и культ Деметры, покровительницы земледелия, здесь был главным. Женская стихия, вынашивающая, рождающая, вскармливающая.
Интересно, что так же рьяно чтили здесь и Персефону, покровительницу загробного подземного мира, супругу Аида. В восприятии древних греков эти две богини были «коллегами». Что нужно сделать с зерном, чтобы оно дало всходы? – Похоронить его в земле. Смерть всегда должна предшествовать рождению, а рождение смерти. Без устали движется по кругу колесо жизни. А значит, нет смерти и для человеческого существа.
Немудрено, что такой культ рождал философов и мыслителей. А значит, и поэтов. Потому что философия в ту пору говорила исключительно на языке поэзии.
В этом городе, в 525 году до нашей эры, в богатой аристократической семье, родился Эсхил.
О годах его юности, о начале его творчества ничего не известно. В истории культуры он появляется только с афинского периода своей биографии, уже будучи, по-видимому, опытным драматургом. Настолько опытным, что может позволить себе революционное новшество.
Все древнегреческое драматическое искусство обязано своим рождением афинскому культу Диониса. Засело в наших головах со школьной скамьи, что это бог виноделия. Но это так же нелепо, как считать Ньютона создателем теории падающих на голову яблок.
Дионис – предтеча всех европейских мистических течений, бог экстаза, выхода за границы человеческого восприятия, человеческого мышления, человеческих норм поведения. А вино здесь лишь инструмент, с помощью которого ничтожный человеческий рассудок имеет возможность приобщиться к великому Дионису.
Культ Диониса потребовал и особого ритуального языка, ритмически организованного, чтобы ввести и жреца, и слушателя в экстатическое состояние. А экстатическое состояние рождало странные образы, гиперболы, эмоциональные всплески – в общем все то, что получило название «дифирамбы».
Вот так и выглядела трагедия до Эсхила – ритуальное действо для жреца-корифея и обособленного представителя хора, находящихся в эмоциональном диалоге.
И на этом поле еще в эпоху юности Эсхила уже шла ожесточенная борьба между новаторами и защитниками строгой ритуальности: жрец-корифей и хор! Прочее от лукавого.
Но появляется Эсхил и предлагает невообразимую ересь – ввести в ритуальное действо еще одно действующее лицо, тем самым приблизить песнь о деяниях Диониса к реальности. Корифей пусть остается корифеем, а для полноценной беседы одного собеседника маловато. Пусть прозвучит другая точка зрения, иной ракурс, иное вИдение ситуации.
А далее оказалось, что возможно развитие. Два актера на сцене могли изображать не по одному герою трагедии, а по нескольку. Думаете, зритель запутается? Тогда поможем ему, снабдив актеров набором масок.
К собственному драматическому стилю Эсхил шел, по-видимому, долго. Его первые произведения не сохранились. Мы можем судить о его драматическом искусстве только по его шедеврам.
И в этот первый известный нам период творчества Эсхил выглядит и как революционер, вносящий новые формы в драматическое искусство, и как миротворец, примиряющий два разных направления: трагедию и сатиру. Он создает трилогии и тетралогии для театра. Создатели нынешних «мыльных опер», гордитесь своим прародителем!
В трех или четырех театральных действах, объединенных одной темой, события получают развитие, предлагаются под разными ракурсами и создают необычайно эмоциональное зрелище, как, например, в его трилогии «Персы».
При этом надо учитывать, что Эсхил был не только поэтом-драматургом, он был и музыкантом, потому что без музыки античного искусства не существовало. Но вот беда, если текст Эсхила до нас дошел, то музыка его утрачена навсегда, она еще не записывалась в античную эпоху.
В следующие пятнадцать лет слава Эсхила перешагнула границы драматургии. Да, он вовсе не оторванный от мира творец. В 480 г. до н.э. он принимает участие в Саламинском морском сражении с персами, а в 479 г до.н.э. в сухопутной платейской битве на склоне горы Китерон. Греко-персидские войны, тянувшиеся почти 150 лет, создали целую особую культуру, мораль и этику – и не могли не создать. И аристократ по рождению, Эсхил, не мог не быть воином, будучи частью этой культуры.
Это также помогло его славе. Если восточная Греция воевала с персами, то западная Греция была в такой же затянувшейся войне с Карфагеном, и поэт-воин Эсхил был принят в Сиракузах с огромным уважением. Царь Сицилии Гиерон пригласил Эсхила на празднества по случаю основания города Этна, и к этому случаю Эсхил написал несохранившуюся до наших дней трагедию «Этнеянки». Зрители были в восторге и спустя несколько лет Эсхил вновь прибыл в Сиракузы, чтобы поставить там свою трилогию «Персы».
Последний период творчества Эсхила после его триумфа в Сицилии был для него непростым. Он вырастил талантливого ученика Софокла, который стал его конкурентом, и настолько успешным конкурентом, что в 468 г. до н.э. они выступили на афинской сцене в творческом турнире. Была представлена драма Софокла «Триптолем» и неизвестная нам трагедия Эсхила. После долгих споров и сомнений первенство в этом турнире было присуждено Софоклу.
Это постегнуло Эсхила к новым поискам в творчестве. С энтузиазмом принимает он нововведение Софокла – третьего актера на сцене. Да, его ученик пошел дальше. Если Эсхил впервые ввел в драму диалог двух героев, то третий герой – это тоже целая революция.
В 467 г. до н.э. Эсхил представил свою новую фиванскую трилогию. Из нее до наших дней дошла только последняя часть «Семь вождей», и в этой трагедии мы уже видим на сцене трех актеров.
К этому же периоду относится самое знаменитое из произведений Эсхила «Прометей прикованный», единственная сохранившаяся часть тетралогии «Прометея».
Заключительным аккордом в творчестве Эсхила стала его трилогия «Орестея» о судьбе героев Троянского похода, Агамемнона и его сына Ореста. И тут Эсхил вступил в политическую борьбу как сторонник ареопага. Увидев на сцене пропаганду аристократической власти, демократические деятели Афин Эфиальт и Перикл постарались изгнать Эсхила из Афин. Ему было предъявлено обвинение в нечестии, так как в одной из частей своей трилогии он изобразил таинства культа Деметры.
Исследования историков открыли упоминания около 90 пьес, написанных Эсхилом в течение жизни. И только 6 из них сохранились полностью, а о содержании остальных приходится судить только по сохранившимся откликам его современников.
Не в силах более находится в Афинах, Эсхил вернулся в Сицилию, где пользовался большим почетом. Здесь в городе Геле он и умер в 465 году до н.э.
Странная легенда осталась о его смерти. Будто повинен в ней орел, сбросивший черепаху на лысину Эсхила, — принял ее за камень. Птицы именно так и разбивают черепашьи панцири – бросают их на камни.
Но уж очень иронично звучит эта легенда, не иначе, как пущена в мир его недругами.