В конце 18 века гвардии корнет Павел Охотников построил усадьбу. Этому зданию не пришлось долго простоять. В великом московском пожаре 1812 года дом сгорел.
После войны наследниками Павла Охотникова он был построен заново – красивый особняк в стиле классицизма. В течение десятилетий особняк переходил из рук в руки.
В 70-х годах его владельцем был некто Степанов, сдававший здание в аренду.
Так весь второй этаж здания заняла знаменитая гимназия педагога и литературоведа Льва Поливанова.
Это было элитное учебное заведение. Целью этой гимназии было подготовить одаренных дворянских детей к поступлению в университет и затем к серьезной научной карьере.
Именно так. Не госслужащих, а ученых и деятелей культуры.
Серьезный преподавательский состав, которому было Министерством Провещения разрешено издавать собственные учебники для своих учеников. Обширная и разумно выстроенная программа обучения. Обилие научных и творческих кружков.
В эту гимназию культурная элита Москвы старалась отдать своих детей, несмотря на достаточно высокую плату. Сюда приходили деятели литературы и искусства, чтобы побеседовать с преподавателями и способными учениками. Так частым гостем этой гимназии был и Лев Толстой.
В 1891 в эту гимназию пришел одиннадцатилетний Боря Бугаев, сын декана физико-математического факультета московского университета.
Дом его отца Николая Васильевича Бугаева, всегда был открыт для многочисленных друзей в научных кругах, поэтому и вырос его сын среди научных споров, великих открытий и бесконечных исследований.
Боря Бугаев был необычайно одаренным во многих областях, учение давалось ему легко. Но к последним классам его путь вполне определился. Повлияла на это дружба с гимназистами Сергеем Соловьевым, племянником великого философа Владимира Соловьева, и Валерием Брюсовым.
Юноша ринулся в поэзию так же рьяно, как в научное исследование, подражая в этом Валерию Брюсову. Но если у Брюсова буквально с детских лет все было планомерно и разумно даже в его экспериментах с поэтической формой, то Борис Бугаев всегда был энтузиастом и романтиком. Его всегда тянуло к красочной экзотике. Именно в это время, в последний свой гимназический год юноша увлекся оккультными науками и философией буддизма.
В серьезной материалистической семье Бугаевых это не одобрялось. Сыну надо было бы идти по стопам отца. И в 1899 году Борис Бугаев поступает на естественное отделение физико-математического факультета.
Насколько реально соединить в своем сознании кроткую философию буддизма, оберегающего любую форму жизни на земле, и теорию Дарвина с зоологией беспозвоночных, которая стала любимой темой исследования студента Бугаева? А ему как-то удалось это все в себе поместить. Границ и рамок для него не существовало.
Но и поэзия продолжала очень серьезно участвовать в судьбе. Первое опубликованное им поэтическое произведение «Симфония» появилось в печати в 1902 году под псевдонимом Андрей Белый. Понемногу он становится центром притяжения всех университетских поэтов, влюбленных в только что зародившийся в России символизм. Так родился литературный кружок «Аргонавты».
И так было кстати, что одним из столпов этого нового революционного направления был Валерий Брюсов, выпускник той же самой поливановской гимназии. На молодого фанатика символизма Андрея Белого обратили внимание и истинные гуру символизма первой волны: Дмитрий Мережковский и Зинаида Гиппиус. При их поддержке стихи и первые опыты ритмизированной прозы молодого поэта появляются в журналах «Мир искусства», «Новый путь», «Весы», «Золотое руно», «Перевал».
В 1904 году Андрей Белый поступил на историко-филологический факультет. Но учиться там долго не смог. Ему уже было тесно на студенческой скамье. В 1906 он уходит из университета в свободный полет.
В 1903 году Андрей Белый, пока еще заочно, в переписке, познакомился с молодым питерским поэтом-символистом Александром Блоком. Через год они познакомятся вживую, и это знакомство сыграет в их судьбах серьезную роль.
И так бы все было хорошо, если бы не катастрофическая влюбчивость в сочетании с вечным стремлении к свободе личности.
Первая катастрофа разразилась в 1905 году в связи с именем звезды московской богемы Нины Петровской, послужившей прообразом Ренаты в романе Валерия Брюсова «Огненный ангел».
С ней познакомился Андрей Белый еще в студенческом кружке аргонавтов. Одаренная литераторша и успешная переводчица, Нина Петровская была еще и очень обаятельной женщиной «без комплексов». Ее возлюбленными были и Константин Бальмонт, и Валерий Брюсов, и писатель Сергей Ауслендер. Вся эта история совершенно испортила отношения Андрея Белого с Валерием Брюсовым, и никакие умные рассуждения о свободной любви не спасли. Дело закончилось чуть не трагически. Нина Петровская попыталась убить Андрея Белого выстрелом из пистолета.
Это заставило поэта перебраться из Москвы в Петербург и познакомиться наконец с Александром Блоком. Два молодых поэта подружились сразу – столько было общего в мироощущении и в жажде открытий и познаний.
В это время один за другим появляются сборники стихотворений поэта: «Золото в лазури», «Пепел», а также литературоведческие статьи о теории символизма.
Но попал поэт из огня да в полымя – в самое сердце культа «прекрасной дамы» Любы Менделеевой, скоро ставшей женой Александра Блока.
К этому «культу» Андрей Белый, не любящий никакие условности и границы, подошел слишком материалистично. Их роман с Любовью Менделеевой тянулся несколько месяцев и принес немало боли им троим.
Но Любовь Менделеева сделала свой выбор и осталась с Александром Блоком. Для Андрея Белого это стало ударом. Он всерьез замышлял самоубийство.
Все это вылилось в 1913 году роман «Петербург» — пожалуй, лучшее, что было создано русскими символистами в прозе. Но для этого Андрею Белому пришлось резко сменить обстановку и уехать за границу.
Вернувшись на родину, он познакомился с талантливой художницей-иллюстратором Анной Тургеневой, которая вскоре стала его женой. Бракосочетание состоялось в Германии.
Но супружеская жизнь не задалась. Началась первая мировая война. В 1916 Андрею Белому было предписано вернуться в Россию, но Анна осталась в Германии – здесь у нее была интересная работа.
Революцию 1917 года Андрей Белый поначалу принял с энтузиазмом – ему было по душе ломать всяческие привычные рамки и границы. Он охотно взялся за просветительскую деятельность – вел занятия по теории поэзии и прозы для молодых пролетарских поэтов.
Но когда революция как образ свободы вдруг почему-то обернулась тотальным террором, Андрей Белый покинул Россию.
Приехал было к жене в Германию, но 6 лет, проведенные в разлуке, полностью разрушили отношения. Супруги приняли решение расстаться.
Для Советской России Андрей Белый перестал существовать, но и Европа его не приняла. Он продолжал экспериментировать, ломая рамки и границы. То пытался создать некий новый вид искусства на грани поэзии и танца, поскольку был сам хорошим танцором. То в поэме «Глоссолалия» разрабатывал целую систему звуковой космогонии.
В эти последние свои творческие годы, вернувшись в Россию в 1923 году, он уже не был поэтом и писателем, он был ученым, философом, исследующим совершенно новые области – границы человеческого творчества. И как любой первооткрыватель, современниками он был не понят и не признан.
В эти последние годы рядом с ним, наконец, появилась женщина, которая любила и его и принимала таким, каков он был.
И скончался он мирно, успев закончить свои земные дела до страшных годов сталинского террора. В 1934 он в Коктебеле получил солнечный удар и скончался от инсульта.
Поскольку теперь он советской литературе и искусству уже не мог помешать, в некрологе столичных газет его назвали наконец гением.