Перифраз родственен и метафоре и метонимии.
Он похож на детскую загадку, когда предмет не называется, а только описываются его признаки.
«Вот иголки и булавки
Выползают из-под лавки».
Вы заметили, что я из постоянно сравниваю различные инструменты нашей языковой палитры с детскими играми? Это я не зря.
У искусства и детской игры происхождение изначально одинаково. Они родились из ритуала, из некоего священнодействия. Может, не поверите, но в основе наших самых-самых простых детских сказок: репка, колобок, курочка-ряба, — лежат древние заклинания. Это было исследовано учеными-фольклористами еще в начале XX века.
В основе перифраза древнее ритуальное табу. Запрет на название неких священных предметов, имен, названий животных. Вообще тема эта очень глубокая и интересная.
В наши средние века 15-16, это явление перифраза выросло в целый литературный жанр, который назывался «плетение словес». Перифраз становился самоцелью, целое литературное произведение, похвальное слово или житие могло состоять из такого развернутого, многоступенчатого перифраза.
Этот стиль сохранился в православной ритуальной культуре в виде акафистов.
Почитайте рассказ Чехова «Святой ночью». Там герой, молодой монах, вспоминает о своем умершем друге монахе, который сочинял акафисты богородице.
Из христианской литературы этот прием перешел в классическую оду, как признак высокого жанра.
Беги, сокройся от очей,
Цитеры слабая царица!
Где ты, где ты, гроза царей,
Свободы гордая певица!…
Вся пушкинская ода Вольность построена на перифразах. Очень удобный прием был принят на вооружение всей вольнолюбивой литературой. Потому что мог завуалировать, спрятать адресата сатиры.
А в бытовой речи перифраз тоже прижился неплохо в форме эвфемизма. Им скрывались неприличные слова, не принятые в светском обществе.
И с легкой руки Гоголя эта функция перифраза приобрела новый иронический оттенок, который у нас сейчас и прижился.
Вот например, как выражается гоголевский герой Манилов. Помните такого сладкого-сладкого помещика в Мертвых душах? Он настолько утончен и деликатен, что даже русская пословица «Не имей сто рублей, а имей сто друзей» для его слишком грубо звучит.
Он выражается так:
«Не имей денег, имей хороших людей для обращения.»
Забавно, что прижившиеся и вошедшие в языковую культуру эвфемизмы перестают работать «по профессии», и их приходится заменять эвфемизмами новыми.
Что такое «уборная»? Вслушаемся в состав слова. «Убор». Это комната в достаточно богатом древнерусском доме, где хранятся всякие женские уборы: платья, украшения. А заодно и посудина для отправления надобностей. Где еще женщине можно уединиться для этого? Только в комнате, где она переодевается. Постепенно неприличный предмет, благодаря своей неприличности, то есть вызывающий яркую эмоцию, вытесняет первоначальный смысл обозначения помещения.
В изысканном 18 веке приходится заменить «уборную» комнату, «туалетной» — хорошее слово, красивое, французское. А значение то же! И к началу XX века с этим словом происходит та же история. У слова «туалет» приживается тот самый «неприличный» смысл. Мы еще употребляем выражение «изысканные туалеты дам», говоря об их одежде, но звучит это слегка иронически.
Продолжение цикла: Антитеза и оксюморон