Серому приснились щи: настоящие, домашние, как у мамы в далеком городе Незнамске. Такие вот прозрачные, с золотыми линзочками жира на дымящейся глади, пахнущие чесночком и лаврушкой.

Серый во сне поперхнулся слюной и проснулся. Печально добрел он до кухни и сунул нос в холодильник. Там много чего было: и ломтики малосольной форели, и нахально красный кетчуп, и недожеванная пицца, и пачка пельменей в морозилке, — но кастрюльки со щами там не было. Почему-то!..

Серый минут пять смотрел на все это холостяцкое добро, потом злобно дернул за кольцо банку с пивом, заглотил одним духом, поежился от ледяного озноба и сел за ноут набирать брачное объявление на один давно облюбованный сайт.

Когда за окном забрезжил рассвет, Серый трудился над седьмым вариантом. Надо было написать так, чтобы в яблочко! Наповал! Чтобы не телка клюнула, а теплая домовитая клуша, умеющая варить щи и штопать носки.

Серый пошевелил озябшими пальцами босых ног, оглянулся в поисках носков и вспомнил, что вчера, принюхавшись, выбросил их в мусоропровод. Стопка новых, в целлофановой упаковке, носков “BOSS” лежит, конечно, в шкафу на полке, но до нее далеко идти…

И Серый ожесточенно бросился набирать седьмой вариант.
“Прежде всего я мужик! И мужик нормальный. Имейте в виду!
Рост — метр восемьдесят. Возраст — 28. Денег много.
На лицо ничего так. Не Дима, конечно, Билан. Но и не Гарик Сукачев.
За здоровьем слежу — качаюсь и плаваю. Без презерватива из дома не выхожу вообще”.

Серый затуманился от страшного напряжения мысли, хотел стереть седьмой вариант и начать восьмой. Раздумал. 
Хотел вычеркнуть презервативы — и тоже раздумал. 
Устав от неразрешимых вопросов, застукал клавишами дальше.

“Перспективы хорошие. Если поднажму, хватит и на ванну-джакузю, и на дачу в хорошем месте с пальмами. И на частную гимназию с уклонами и языками (для детей, если что).
Характер хороший, покладистый. К женщинам отношусь хорошо. Женскую красоту умею ценить, даже если ее вовсе нет”.

Серый опять тоскливо задумался, пытаясь уловить смысл им написанного. В конце концов разозлился так, что чуть не двинул свой ноут в светящуюся морду. Но взял себя в руки и, сопя, застучал по клавишам.

“Одинокий и доверчивый. Денег не считаю и плачу за все, чего ни попросят. Люблю блюда русской кухни. (Кухня хорошая, новая. Посудомойка, кондей, комбайн — все есть). 
Хорошие напитки люблю, но это как хотите. Могу и не пить”.

Серый опять мучительно  сморщился, подыскивая правильные выражения.

“Веселящими веществами не злоупотребляю. (Могу и не курить. И не нюхать. И не колоть). (И не колю совсем).
Имею хороших знакомых во всех культурных местах. (Дружбан на одном телеканале. И продюссер Кузя у меня часто бабло занимает. Но не отдает). В свободное время буду заниматься тем, что скажет жена. (Могу и книжку почитать, если нужно).

От жены моей требуется!
Чтобы была женщиной. (Не знаю я, как с этими нецелованными…) Желательно русская (см. выше о блюдах русской кухни). Внешность мне не важна (см. выше о женской красоте). Рост и объемы на усмотрение жены — я на все согласен. К здоровью требований немного: руки-ноги должны быть (см. выше о блюдах русской кухни). Глаза должны видеть. (см. там же). Если глухонемая — ничего. Может, даже и лучше.

Жена должна любить:
1.готовить блюда русской кухни. (Вкусно и побольше)
2.вытирать все, что я пролью
3.подбирать все, что я уроню.
4.Чистить следы моих ботинок на паласе (пылесос Тефаль)
5. Стирать мою одежду (Аристон)
6. Смотреть эротику и ужасы по видаку (Панасоник)
7. Вставать среди ночи, когда я прихожу с друзьями (см. о хороших знакомых в культурных местах)
8. Слушать, когда я вспоминаю о пережитом (слушать с заметным удовольствием)

Жена должна не любить:

• Ныть
• Матюгаться (сам справлюсь)
• Замахиваться сковородкой (Тефлон)
• Принимать моих знакомых (см. о хороших знакомых) в мое отсутствие. (Это будет отвлекать от приготовления блюд русской кухни)
• Лезть в душу, когда я в отключке (где я был, почему я в таком виде, когда я оплачу налоги и проч.)

Рожать детей можно, но только в свободное от приготовления блюд русской кухни время”. 

Серый перевел дух, глубоко задумался. Перечитал набранный текст два раза и решительно стер написанное.
Устало потянулся, встал, как был, босиком, в одних цветастых трусах, зашлепал на кухню. Сунул в рот ломтик малосольной форели, заглотил еще банку ледяного пива, поежился и вернулся к нахально светящемуся экрану сочинять восьмой вариант.