Волна амфибрахия

 

Слагаемые стиха.

Пожалуй, самый красивый из всех стихотворных размеров. Певучий и колдовской. Соразмерность его ритмической структуры создает удивительную, завораживающую гармонию, подобную гармонии морских волн.

Даже часто складывается у людей представление, что само название «амфибрахий» несет на себе какой-то морской смысл. Это мы «человека-амфибию» вспоминаем! Но на самом деле в переводе все очень прозаично — «одинаковый с обеих сторон».

Возьмем классическую строку для примера:

Ударный слог в окружении двух безударных — и пошла музыкальная волна. И понесла с собой содержание. Недаром мы находим этот размер в классической поэзии, когда речь идет о музыке, песнях, балладах. Да и просто о чем-то неземном и волшебном.

Вот легкий двустопный амфибрахий. Стихотворение Юргиса Балтрушайтиса «Альпийский пастух». Читает Петр Дубинский. 

Посмотрите,  как нежно и любовно нарисована ритмом не просто песня, а песня горного пастуха. Короткий  двустопный амфибрахий создал здесь движение воздушных потоков, игру кудлатых горных облаков,  устремленность к небу, о которой поет этот пастух.

А вот стихотворение поэта Серебряного века Бенедикта Лившица «Предчувствие».

Это уже трехстопный амфибрахий, очень гармоничный и легко рождающийся, естественный.  Обратите внимание, насколько стих перегружен метафорами и неясными образами. Они сами собой возникают ниоткуда и падают в никуда, сплетаются, расплетаются. И пожалуй, бессмысленно искать здесь какое-то логическое содержание. Здесь оно и не требуется, здесь все построено на ощущениях, возникающих у нас, об ощущениях легкости, крылатости, переливчатого блеска. И нас бы, пожалуй, раздражала бы эта ниочемность, но певучий гармоничный трехстопный амфибрахий придал этому стиху форму,0 красоту и значительность.

Читает Петр Дубинский

 

А вот перед нами четырехстопный амфибрахий Иосифа Уткина «Доброе слово». Здесь амфибрахий длинный, тяжелый, приземленный. И тема шокирующе прозаическая: человек видит себя в проявлении бурной собачьей радости. Но амфибрахий своим колдовским ритмом сообщает этой теме проникновенность и сердечность.

Читает Петр Дубинский

 

 

 

А вот еще один четырехстопный амфибрахий Константина Бальмонта «Безгласность».  От прозаичности многостопного ритма Бальмонт уходит своей уникальной оркестровкой: внутренними синтаксическими ритмами, перекличкой приставки «без-«, создающей звуковой фон.  И земной, лишенный обычной романтики, русский пейзаж обретает иное лицо высокой духовности.

 

Читает Валентина Мельникова 

Продолжение цикла:  Размышления о рифме

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.