Из дневника Саши Морозова 2000

Слепые и прозревшие

25 февраля 2000 г.

Поступил заказ на новую рэпку. Сейчас вырастет рэпка большая-пребольшая. Будем вместе тянуть: Курилка за Ленку, Ленка за Серого, Серый за Макарончика, Макарончик за Редика. А Редик за самого великого и ужасного Мора, Сашу Морозова! И вытянем к восьмимартовской дискотеке.

Баловство все это. Не дают сосредоточиться на серьезном деле. А теперь уже можно начинать. Камеру Редику купили, он ею упивается, как мальчишка. Не сломал бы…

Ладно уж, не плачь бабка, не плачь дедка, будет вам рэпка.

Записать пока не забыл, сочинилось на уроке экономики – ну очень тематическое!

 

Здравствуй, доллар, мой зеленый друг!
Больше бы таких друзей вокруг.
Президенты в париках и без
Небоскребы, гады, строят до небес.

Голый, нищий, деревянный рупь!
Ты его, Россия, приголубь!
Не досталось бедному рублю
Даже рожи демократа во хмелю.

Ну-ка, братцы, шевельнем умом
И украсим рупь свой черепком.
Первым нашим президентом был Кощей,
И дела его бессмертны, хоть убей!

А на трешке будет сатана –
Шлем рогатый, а в глазах война.
Рюрик , славный викинг-адмирал,
Он Россию нашу первый забодал.

На пятерке узкоглазый хан.
Сел на Русь он, как на свой диван.
А дивану скрипнуть было лень –
Вмятина на нем осталась по сей день.

На десятке – бородатый царь,
Страшный, Грозный Ваня-государь.
КГБисты рыскали при нем
С песьей мордой и поганым помелом.

А на сотне – безбородый царь,
Первый в мире плотник-государь,
Первый в мире перестройщик-демократ.
На дыбы Россию поднял он – и рад!

Вот таких бы денег нам сейчас,
Хоть на месяц, хоть на день и хоть на час,
Вмиг забьет копытом русский бес,
Мировой пожар раздуем до небес!

Надо бы и продолжить, благо исторического материала до фига. Да как-то уже и лень. Прошел запал. Все баловство…

А может, подсунуть это Курилке в качестве рэпа? Ритм, конечно, не рэповый, но если Курилка в кураж войдет.. Нет, не войдет. Скажет, слова трудные, много трудных слов. Ему столько ни за что не запомнить. А я ему предложу, если забыл слово, то просто матюгнись и все! Какая разница, можно подумать, кто-то будет вслушиваться.

8 марта.

Поздравил маленькую мою мамочку, динозаврика моего, птеродаклюшку, живое мое ископаемое. Теперь все, и пацаны, и девки, ее знают, даже кто у нее не учился. И все говорят, что она какая-то старинная, не из нашего века. И вроде именно за это ее и любят.

Сейчас всем друг с другом плохо, с одним так, с другим иначе – но всегда плохо. А с ней хорошо.

К ней на уроки приходит Зверь. Особенно когда ему жить невтерпеж, когда изобьют или когда дозы не достать. К нему в такие дни не подходит никто – прямо на человека не похож. Он по школе побродит-побродит, не на уроке же ему сидеть, — и к маме в класс. А она ему ласково: садись, садись. Сядет, посидит, позырит по сторонам и расслабится. Даже, бывает, уснет. А мама говорит классу: «Не будите. Пусть человек отдохнет»

Ходил поздравлять Русаковых. Тете Люсе подарил кастрюльку с цветочками. Она меня прямо задавила в объятиях. Ане – шампунь «вошь гуляет», то есть Вош энд гоу. Аленке – пушистую зверюшку, вроде заяц. А может, кенгуру.

А Зайчонок-Русачонок, Наташка,  ко мне так и подошла, забилась куда-то. А я ей такие часики электронные принес, с музыкой.

Дура, за что сердится, сама не знает. Ты, говорит, раньше был мне как брат, а теперь… Чего теперь?

Скажите на милость, брат! Братьев ей не хватает!

Ну и не надо, подумаешь. Мало проблем у меня, что ли?

На дискотеке сегодня танцую с одной, — не знаю, как звать, — она на меня навалилась и шипит на ухо: Сашшша, я от тебя тащщщусь!

Пришлось с ней в коридор выйти. Сказала потом, что я хорошо целуюсь. Ну и на том спасибо! А то, брат, понимаешь!..

15 марта.

Советовался с Павлом о компьютерной обработке моих клипов. Он сказал, что будет думать. Но программы очень сложные получатся. Ему надо литературу посмотреть, проконсультироваться. А я должен подробный сценарий составить и нарисовать каждую деталь.

2 апреля.

Маме не нравятся мои дела в «Рукавах». Ей хочется, чтобы я сидел при свечах с гусиным пером в зубах и творил поэмы. Но в одном она права: все, что я до сих пор делал, — это мусор. Я должен создать Великое. И создам.

Как у Данте, у меня будет Ад и Рай. Три адские песни: Ужас, Тоска, Смерть. Три райские песни: Счастье, Любовь, Жизнь. А между ними будет Воскресение. Такой вот будет клип-альбом.

5 апреля.

Все выходные был у деда. Смотрел репродукции. У Босха нашел много интересного. Ужасы у него такие будничные. Уроды так деловито режут, жарят и жрут, а жертвы спокойные, будто на приеме у врача. Это жутко. Это надо запомнить.

У Леонардо есть изумительно уродливые лица и еще наткнулся – наброски голов прокаженных. Это обязательно использую – убийственно!

Но особенно сюрреалисты пригодились. Вот это то, что нужно, — настоящее безумие. Посидел над Дали – целую тетрадь исписал деталями адских клипов.

Кажется, Дали был наркоманом, и все это видел в своих глюках, поэтому и получилось так здорово. Все надо видеть самому!

12 апреля.

Спрашивал у Курилки, где он траву берет. Тот сначала хмыкал, ты, мол, еще мелкий. Но я ему объяснил, для чего мне это нужно. Это же для пользы нашего дела. Мне бы только раз самому увидеть. Я же не дурак, сам понимаю, что подсесть можно.

18 апреля

Ужас.
Всю жизнь свою до самой половины
                                                           я полз змеей.
И яд зловонный нес я вместо сердца
                                                            под чешуей.
Это летом, где-нибудь в хорошем лесу. Медленное движение по солнечному лесу. Неожиданные, от самой камеры, длинные струи дымящегося яда – и в этом месте в живой картине леса чернота. Постепенно черным становится весь экран.

Но день настал безумный, мрачный, черный —
                                                           в пустыне я.

Из этой черноты появляется негатив – белая земля, белые кресты, на них распятые, но их пока трудно различить.
Там на крестах тела людей распятых —
                                                           моя семья.
 

Удар! Как следует грохнуть! С визгом и воплями – и тут позитив, лица распятых.

Пауза. Дать рассмотреть их кричащие лица.

А дальше будет чертовщина, в плясовую, вприсядку. Стихи дико дурацкие – и это самое страшное. Лица распятых уродливо перекашиваются, деформируются, как лица прокаженных. Проваливаются носы, рты, вылезают из орбит глаза – и они хохочут, бесятся, забираются верхом на свои кресты, качаются на них, прыгают на перекладинах.

А для вас
В этот час
Мертвый глаз
Я припас.
Нам с тобой,
Дорогой,
Дикий вой
И покой.

И рассыхается земля за мною следом,
Ну, это просто сделать.

Гремит гроза.

 
По небу летит огромная туча. У нее искаженное болью женское лицо в темной капроновой маске. Угадываются груди, живот. Может, Ленка попозирует? Спрошу.

Туча открывает рот и страшно кричит – это гром.

 

Но смотрят из расселин, трещин, впадин
                                                              Земли глаза.

Оживает потрескавшаяся земля, множество, множество лиц с закрытыми глазами возникает на ней, одно заслоняет другое, в разных ракурсах. Внезапно глаза раскрываются навстречу грому.

Зачем я ввязался в это? Я же не смогу так.

Но вот раздвоенный язык метнулся —
                                                    мое копье –
И вмиг вспорол кровавой тучи чрево,
                                                     лью кровь ее.
 

Молния вспарывает женский живот. Рапидом страшное от боли лицо тучи, все медленно краснеет.

Опять хохот. Лицо тучи корчится в муках и вдруг хохочет.

Мы с тобой
Под луной,
Я с тобой –
Ты со мной.
Я лечу,
Хохочу!
Я кричу:
«Не хочу!»

 

Не хочу! Хватит!

И хлынули потоки черной крови
                                                 на тех людей,
Смывая волосы, и кожу, мышцы, ногти
                                                  и до костей.
И лопнули, взорвались с диким криком
                                                 глаза земли!
И боль, и кровь, и тех людей останки
                                                 во тьму легли…
                                                   

Все! Все! Не хочу больше! Нет!

 

15 июня

Ну вот, исполнилось четырнадцать.

Что за ерунда, смешно. Быть не может. Я старик, дряхлый, вонючий, с трясущимися руками. Я все видел, все знаю и ничего больше не хочу.

Всего полгода назад был ребенком. Ну да, в январе, когда задумал это безумие. Как все хорошо тогда получалось! Сколько я мог!

И что?

Ад у меня получился. Наверно, это просто. Человек – такое грязное создание, что ад у него всегда под рукой. Не стоило ради этого идти к тем Курилкиным скотам.

А рай – все, больше не знаю ничего про рай…Темнота.

Но ведь знал… Я же точно знал, о чем буду писать… Строчки рождались и сами собой в ряд вставали. А теперь я даже не понимаю, что такое Воскресение.

Курилка знает одного, стихи его мне показывал. Гений!.. Вот он, наверно, все это понимает. Он мне поможет…

Надо в их тусовку зайти.

 

Читайте роман Ольги Грибановой «Слепые и прозревшие»

https://www.litres.ru/olga-vladimirovna-gribanova/slepye-i-prozrevshie-kniga-pervaya/?Ifrom=266045209

https://www.litres.ru/olga-vladimirovna-gribanova/slepye-i-prozrevshie-kniga-vtoraya/?Ifrom=266045209

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.