Слагаемые стиха

Строфа — это часть поэтического текста, объединяющая несколько стихов в едином ритме и по содержанию. Поэтический текст в классической форме состоит из одинаковых по структуре строф. Как их кирпичиков. И для того, чтобы здание было годным для жилья, кирпичики должны быть одинаковыми по форме, размеру и материалу. Иначе, сами понимаете… Но это в классической форме, предназначенной для восприятия на слух. Свободная по форме поэзия, имитирующая прозу и предназначенная для восприятия как текст, может экспериментировать со строфами как угодно.

Что вообще такое строфа?

Когда-то в античном театре важным компонентом и действующим лицом был хор. Причем, он вовсе не стоял на месте, как принято ныне.  Ведь спектакли в античном театре были прежде всего визуальным зрелищем, им требовалось действие. Самым правильным был бы для сценического воплощения, конечно, танец – сочетание музыки и движения. Это ритуальная форма общения с высшими силами, которая была когда-то свойственна всему человечеству. Но у хора другая задача в спектакле. Он должен постоянно комментировать происходящее, вступать в диалог с героями, реарировать на ситуацию, формируя реакцию зрителей. И при этом не стоять на месте, двигаться.

Конечно, сложных танцевальных движений при этом не совершить, — слова зрители не услышат. Поэтому хор двигался цепочкой, неторопливо на переднем плане по всему полукружью сцены от одного края  к другому. Дошли до края, остановились, — кругом! – пошли обратно.  И здесь, на этом повороте, в тексте пьесы необходима была пауза.

А значит, текст пьесы приходилось сформировать таким образом, чтобы эта пауза возникала на одном и том же месте. Иначе хор неизбежно запутался бы и сбился с такта. А значит, и содержание стиха приходилось сформировать так, чтобы каждый этот отрезок движения хора представлял собой законченную мысль. Иначе зрителю было бы сложно следить за развитием мысли.

Догадываетесь, что означает слово «строфа»? Правильно, «поворот»?

Итак, стих состоит из одинаковых по размеру и форме кирпичиков, строф. А строфы в свою очередь состоят из структурированных ритмически стихов. – Вот вам и крепкое здание.

Но зачем нам вообще эти строфы?  Что они делают в стихе? А делают они паузу. Левое полушарие, работающее с визуальной информацией, натыкается на этот пробел между текстами, останавливается и дает правому полушарию возможность осознать воспринятый кусочек информации в целостности.

Поэтому, разделяя любой текст на абзацы, а стихи на строфы, мы тем самым управляем восприятием читателя. Даем ему возможность нас понять.

И начнем мы разговор о видах строф с двустишия.

Самая жесткая форма строфики, требующая лишь одного вида рифмовки – смежности.  Есть возможность смягчить эту жесткость, чередуя строфы с разными видами окончаний. Но эта возможность используется поэтами достаточно редко. Вот как изящно чередует женские, мужские и дактилические окончания Корней Чуковский.

Двустишие дробит ткань стиха на мелкие фрагменты, делает ее  жесткой, не эластичной. Но при этом особенная твердость, императивность смежной рифмовки в сочетании с паузой для осознания делает двустишие особенно внушительной, императивной формой строфики.

Вот знаменитое стихотворение О.Мандельштама, которое известно сейчас под названием «Ленинград». Так называлась песня, которую спела в свое время Алла Пугачева, на  текст поэта, в достаточной мере искаженный.

Раздробленная на двустишия ткань стиха в сочетании с самым «воздушным» и меланхоличным размером анапестом создает впечатление судорожных вздохов. Вспомним, что написано стихотворение было в промежутке между арестами. Последний глоток воздуха тонущего человека, прощание с миром, ночь перед казнью.

А вот стихотворение Анны Ахматовой «Летний сад». Одно из последних ее стихов, написанное в старости.

Здесь жесткость двустиший смягчена самым гармоничным из размеров — амфибрахием. Этот размер «размыл» жесткий ритм,  создав впечатление объемности. И вот перед нами ленты памяти, где в особом, продуманном автором ритме, всплывают кадры прошлого, обретая на мгновения плоть и кровь.

Послушайте это стихотворение в исполнении самой Анны Ахматовой.

Продолжение цикла:  Терцет и терцина